Волшебство сентябрьских листьев. Деревня зла
Мистика, колдовство, ведьмы и потусторонний мир - всё это становится её реальным миром, когда она приезжает в дом, оставленный ей в наследство. Но как оказалось - этот дар с сюрпризом. Взамен она должна отдать своё тело...
Плотно задернув шторы я достала из сумки постельное белье и принялась за облагораживание своего спального места. И перина, и подушки, и одеяла порадовали чистотой, они лишь немного пахли сыростью, но это было делом поправимым. Мое постельное с крупными цветами оживило спальню и я немного взбодрилась от знакомого запаха и привычного вида, и вдруг поняла, что за весь день ни разу не вспомнила о Сергее. Это было прогрессом.
В окно раздался тихий стук и я подпрыгнула от страха, ощущая, как бьется сердце о грудную клетку.
- Соседка!
- Кто там? - я подошла к окну и отдернула штору, но в опустившейся темноте никого не увидела.
- Это я, Федорович.
Я пошла к двери и отодвинула засов, гадая, что ему понадобилось.
- Что-то случилось?
- Я тебе лампочку принес. Здесь, на углу дома, фонарь висит, - старик закряхтел, послышался скрип вкручиваемого патрона и щелчок выключателя, после которого вспыхнул свет освещая крыльцо и тропинку. - Ну вот, другое дело, чего ж в потемках сидеть...
- Спасибо! Чтобы я без вас делала, - искренне поблагодарила я старика, но он отмахнулся:
- Да чего уж там, не понимаю я что ли, что не от хорошей жизни сюда приехала, - Федорович посмотрел вверх и добавил: - Ветер поднимается, наверное ненастье будет. Печка-то горит?
- Да, уже тепло, - от проницательности старика мне стало отчего-то неловко. - А вы мне камин не поможете растопить?
- Пошли, посмотрим чего там, - Федорович снял калоши и, мягко ступая в толстых вязаных носках по деревянному полу, прошел в дом.
- А ну-ка, дочка, газетку поищи, - старик присел возле камина и достал из кармана фуфайки коробок спичек. - Камин вроде чистый, но тягу проверить нужно.
Я отдала ему газету, купленную на вокзале, и Федорович скомкав один из листов поджог его.
- Не боишься сама?
- Непривычно, - подумав ответила я. - Пройдет со временем.
От горящей газеты в трубу пополз серый дымок и старик довольно потер руки:
- Сейчас я щепок наколю, - он поднялся, держась за спину. - Ты если что, кричи, мы рядом... А-а... Маринка тебе вот номер телефона написала.
Федорович протянул мне листок из блокнота и пошел к выходу, что-то бурча себе под нос.
Дай Бог, чтоб мне кричать не пришлось. Я даже поморщилась от такой мысли и, чтобы не забивать голову дурными помыслами, принялась разбирать сумки.
Старика не было минут пятнадцать, а потом я услышала стук колющихся дров и догадалась, что он ходил за топором. Через некоторое время он вошел с полной корзиной толстеньких чурбачков, рядом с которыми лежали тоненькие щепы.
- Сейчас мигом растопим, - закряхтел он, присаживаясь возле камина. - Снова дождь начинается, с севера ветра дуют, холода несут... Лес гудит, чует непогоду...
- А вы бабку мою знали? - поинтересовалась я, надеясь на какую-нибудь информацию.
- Люсю? - Федорович разложил на газете щепки. - Знал конечно... Всю жизнь почитай рядом прожили...
- Какая она была?
- Какая? - старик задумался, подкладывая дрова на разгоревшиеся щепки. - Странная она была, а девкой первой красавицей по деревне слыла.
- А что в ней странного было?
- Нелюдимая она была, всю жизнь одна прожила... Глазища злые, как глянет, так мороз по коже. Один раз поругалась она с соседкой из-за коз, которые всю капусту у нее в огороде поели, а на другой день все десять и сдохли... Соседка прибежала, кричать, проклинать Люську начала, а та стоит, смотрит и улыбается, страшно так... вроде как и не она это вовсе, а чистое зло из нее глядит... Соседка за неделю сгорела, стаяла как свечка... здоровая баба, - Федорович с трудом выпрямился и потер слезившиеся глаза. - Хватит историй на сегодня, а не то не уснешь. А ты чего, бабку свою ни разу не видела?
- Нет, не пришлось. У нас с ней никто не общался, и говорить за нее не принято было, - ответила я. - И теперь я наверное понимаю почему...
- Ты себе много тоже не придумывай, - Федорович пошаркал к калошам. - Спать ложись. Пустое это.
Я провела его к калитке, замечая, что порывы ветра становятся все сильнее, швыряя мелкие капли дождя и еще раз поблагодарила за помощь.
- Обращайся, если что, - Федорович растворился в темноте, а я вернулась в дом.
Тепло, мягкой волной мазнуло по лицу, стоило мне войти в кухню, и уютный запах горящих дров пощекотал ноздри.
- Не буду думать о плохом, - сказала я, ощутив вдруг странное единение с этим домом. - Это мой дом. Я здесь хозяйка.
И в этот момент на стене затикали старые покрытые пылью часы. Я дернулась от неожиданности и с удивлением посмотрела на бегающие из стороны в сторону глаза на циферблате. Странно это все... ой странно...
Огонь отбрасывал блики на выложенную камнем площадку перед камином, потрескивали дрова, взметаясь искрами в дымоход, и легкий запах сосны, из стоявшей рядом корзины, перебивал уходящий из дома запах сырости. Меня охватило странное состояние полудремы, будто я настолько устала, что не могла пошевелить даже пальцем. Было тепло, по оконному стеклу стучали дождевые капли, таинственно гудели верхушки сосен и тихо тикали часы.
