Мое любимое чудовище
В тихой глухой деревушке странным образом погибло несколько человек. В одну из ночей Софья обнаружила в своём доме чудовище - виновника этих смертей. Но неожиданно ей на помощь приходит.... Бабай?!
- Чтоб ты ему таких же сопливых родила, - усмехнулся Бабай. - Надо же ему как-то размножаться.
- О, Господи! - воскликнула Сонька и схватилась за сердце. - Что за ерунда?
- Ты поменьше при мне вспоминай, - парень поднял глаза к потолку, имея в виду Бога, и поморщился, - мы же все-таки существа проклятые.
- Хорошо. Только ты расскажи за этого... мокрыша, - попросила Сонька. - Ты это серьёзно, про размножение?
- Серьёзней некуда, - протянул Бабай. - Это - Лацедон, а они такие...
- Кто???
- Лацедон. Они появляются, когда человек умирает на борту корабля. Умершего без всяких христианских или каких-то других ритуалов просто выкидывают в воду. Это чудовище питается человеческим мясом и кровью, пытаясь размножаться, чтобы плодить себе подобных.
- Это похоже на бред сумасшедшего, - рявкнула Сонька и вдруг спросила: - Ты же мифическое существо?
- Ну да... А что? - Бабай встал с кресла и подошёл ближе.
- Тогда сделай что-нибудь, - Сонька смело взглянула в его раскосые глаза: - Что-нибудь волшебное. И я тебе поверю.
Бабай хитро улыбнулся, потёр шею, и вдруг поцеловал её. Страстно, сладко, с таким милым стоном, что Сонька вздохнула и упала ему на грудь, понимая, что более волшебного и просить не стоит.
Пока она млела на горячей груди Бабая, дверь её дома открылась (несмотря на то, что Сонька её закрывала) и в дом влетела маленькая девушка с конопатой мордахой и курносым носом.
- Не позволю! - запищала она высоким голоском. - Не позволю! Отойди от него, кобыла человеческая!
Сонька удивлённо уставилась на неё.
- Это как, кобыла человеческая??? - переспросила она у орущей малявки.
- Здоровая ты дюже! Вон, ручища и ножища какие! - заверещала девулька, махая коротенькими ручками и ножками, обутыми в древние лапотки.
- Ты кто, малохольная? - Сонька оглядела её с ног до головы. - Откуда взялась?
За неё ответил Бабай.
- Это кикимора местная. Надоела уже своей любовью...
И тут Сонька начала хохотать, истерично похлопывая себя по щекам и подумывая о визите к психиатру.
- И это я - малохольная, - протянула девулька и уселась в кресло, положив на коленки узелок из весёлого ситца. – Ржет точно как коняка.
- Ты что припёрлась? - недовольно рявкнул Бабай, сверля глазищами мелкую "занозу".
- А чё? - девуля выудила из кармашка пряник и откусила смачный кусок. - Тебя ж на болото не заманишь... Вот и пришла сама за тобой...
- Я же тебе говорил - не хочу с тобой быть, понимаешь? - Бабай придвинулся ближе к Соньке.
- Чем же эта кобыла здоровая тебя опутала? - взвизгнула кикимора. - Не пойду отсюда, и всё тут. Слово я своё сказала. А оно - камень, - девуля шмыгнула носом и достала ещё один пряник.
- Может, тебе чаю налить? - вежливо поинтересовалась Сонька, еле сдерживая истеричный смех. - С конфетами.
- Может и налить, - важно ответила кикимора. – Но всё равно ты - дылда, и Бабая я тебе не отдам. Не место тебе возле него.
- Тебе, что ль, место?
- Кому же еще. Маманя сказала, чтоб я без него на болото и не потыкалась.
Сонька пошла на кухню, слыша, как кикимора хрустит пряником и рассказывает Бабаю о прелестях жизни на болоте. Она открыла кран поставила в раковину чайник и полезла в погреб за вареньем, надеясь, что нежданная гостья любит клубничный джем и яблочное повидло.
Кикимора любила всё. И джем, и повидло, и последние конфеты из буфета, и даже залежалый «Барбарис» пошёл в ход. Сонька не успевала глазом моргнуть, как в круглом, словно баранка, ротике исчезали сладости. Бабай отрешённо сидел на Сонькиной кровати и изучал стену, стараясь не смотреть на конопатую пожирательницу конфет.
- Есть где сиротинушке горемычной приткнуться? - надрывно запричитала она с набитым ртом. - Некуда мне идти! Некуда податься!
- Домой иди, - предложила Сонька. - Ты же жила где-то.
- Говорю же, мамка не пустит, - кикимора с усилием проглотила то, что нажевала, и Соньке на минуту показалось, что по её тонкому горлышку скатился ком. - За кого мне замуж идти? Все лешие в округе то старые, то непутёвые. Водяные - некрасивые, а домовые напрочь женатые все. Вот она мне и сказала, иди, мол, Бабая окручивай.
Сонька сидела напротив неё, подперев голову кулаком, и медленно входила в состояние шока. Если бы она кому-то рассказала о том, что происходило в её доме, её точно бы отправили лечиться в районную психбольницу. Сонька вспомнила, как прошлым летом ездила на рынок и проходила мимо. Из-за зарешеченного балкона на неё смотрели десять пар безумных глаз, некоторые из больных одной рукой крутили воробьям дули, а другой держали чёрный сухарик. Сонька тряхнула головой, прогоняя неприятную картинку, и снова прислушалась к речи кикиморы.
... - Вот я и говорю, к речке наши не ходят, Лацедона боятся...
- Так ты тоже за него знаешь? - удивилась Сонька.
- А кто ж за него не знает? Дерёт всех подряд, кто к речке сунется. А еще был случай, - кикимора нагнулась к Соньке и зашептала, складывая свой "бублик" в трубочку, - поймал он одну из наших кикимор, и что он там с ней делал - неизвестно, но явилась она на болото через три дня. Худая, грязная, вся рыбой пропахшая и брюхатая... Лацедон всё возле болота ошивался, ждал, когда потомство его народится, но не дождался... Зачахла Кикимора... Надуло её, как тот пузырь на болоте, вся слизью покрылась, трусится, как в лихорадке, а к вечеру представилась, бедная... Так вся его гадость, которая в ней была, с кровью вытекла. Он потом выл долго, от злости наверное, что дети его померли.
Сонька и Бабай с ужасом смотрели на Кикимору, покрываясь гусиной кожей от её рассказа.
- И что? - Сонька судорожно сглотнула и прижалась к Бабаю.
- Что, что... Всё, не ходим возле речки-то, - кикимора недовольно зыркнула на парочку, сидевшую на кровати. - Куда меня положишь, хозяйка?
- На диванчике в кухне ложись, - вздохнула девушка. - Будешь мне по хозяйству помогать.
- Ладно, - буркнула Кикимора и, аккуратно завязав узелок, пошла на кухню.
Возле дверей она обернулась и тяжко вздохнула.
- Значит, век самой мне вековать. И у тебя, кобылы здоровой, в прислужках ходить...
Когда за ней закрылась дверь, Бабай тоже поднялся и шагнул в свой угол.
- Буду наблюдать за тобой. Если что, кричи...
Он растворился в стене, а Сонька осталась одна - переваривать случившееся.
