Шептухи

Укус гадюки

Это случилось в середине 1950-х годов. В конце мая или в самом начале июня мой дедушка пошел в березняк, чтобы заготовить веники для бани. Как там уж получилось, он сам не заметил, но его ужалила гадюка. Пришел он еле живой домой, свалился на диван и начал прощаться с белым светом. Совсем плохо ему стало. Больница у них была далеко, без лошади не доберешься. Разве что идти к конюху в колхоз и просить коня? Но даст ли он без разрешения председателя, который живет в соседнем селе? Телефона тоже нет!

Встревоженная бабушка предложила дедушке позвать в дом шептуху - деревенскую знахарку. Надо торопиться, пока солнце не зашло, пока в силе магическое слово, - настаивала она. Да только дедушка, будучи стопроцентным атеистом, да еще и не любивший ту старуху, наотрез отказался от услуг, как он выразился, шарлатанки. В общем, дедушка умирал в муках. Бабушка была в отчаянии. Что делать? В итоге на свой страх и риск она все-таки пошла к шептухе. Та согласилась прийти и помочь.

Когда бабушка со знахаркой вошли в дом, дедушка уже был на грани жизни и смерти. На удивление бабушки, вдруг он сам стал просить шептуху:
- Спаси меня!
Та не заставила себя уговаривать, скорее принялась за дело. К тому времени, когда солнышко спряталось за лес, дедушке стало лучше, он дышал ровнее. Ночь прошла в тревоге, но к утру все нормализовалось, словно и не приключалось с дедушкой никакой беды. С тех пор дедушка зауважал шептуху и поверил в силу ее шепотков.

Лариса Громыко

Лишай

С лучилось это в конце 1940- х годов. У меня на щеке появилось красноватое шелушащееся пятно. Мама решила - это лишай. Больница была за 20 километров от нашего села, туда с ребенком не дойти, а транспорта никакого не было. Правда, на пять близлежащих деревень, в том числе и на нашу, числился фельдшер. Он посмотрел меня, смазал щеку йодом, отлил немного маме и сказал:
- Надо смазывать два раза в день.
Но это не помогло. Народные средства - промокать росой, жечь газету на донышке тарелки и потом образовавшейся сажей смазывать щеку - также оказались бесполезными.

Тогда одна из сельчанок посоветовала маме пойти к бабке Олесе. Она, мол, заговаривает любую болезнь. Но проблема была в том, что моя мама работала учительницей. А вдруг об этом узнают? Мама потеряет уважение односельчан! Но еще хуже, если бы слухи о походе к бабке дошли до РОНО. Маму вовсе могли уволить с работы. В те годы подобные «суеверия» строго наказывались. Но выхода не было.

Мы тайком, огородами, дошли к этой бабушке. Мама показала ей мою щеку и попросила помощи. Бабушка спросила, крещеная ли я. Я сказала, что моя бабушка меня окрестила давно. Мама удивилась. Оказывается, бабушка окрестила меня тайком. Я, по ее просьбе, молчала, а потом и сама забыла, пока меня не спросили. Лечение началось с того, что бабка Олеся велела маме выйти из комнаты. Потом она усадила меня на деревянную лавку под иконами, велела закрыть глаза и начала произносить заговор очень тихо, шепотом. Единственные слова, что я слышала:
- Уйди за очерета, за болота...
Когда она все сделала, разрешила маме войти и сказала, чтобы мы пришли к ней через день...

В назначенное время собираемся к бабке. Вдруг мама говорит:
- Дай я посмотрю на твою щеку.
Смотрит на одну, на вторую. С недоумением спрашивает:
- Нелличка, а на какой щеке был лишай? Но ни я, ни она этого не вспомнили. Лишай просто исчез!

Нелли Тимченко

Рана исчезла!

Когда моему мужу Сереже было шесть лет, а его сестре Люсе - четырнадцать, родители отправили их на лето к бабушке в Кинельский район Самарской области. В первый же день вместе с деревенскими детьми Люся и Сережа пошли купаться на озеро. Взрослые перед началом сезона сделали для детей пологий спуск к воде, насыпали чистого песка. В общем, шикарный пляж! Сережа плавать еще не умел и играл около самого бережка, строил из песка домики. Потом решил дойти до камышей - там он видел шитиков. Это такие забавные червячки, которые живут в воде в разбухших палочках.

Вдруг он почувствовал резкую боль в пятке. Сережа тут же выбежал на берег, плача от страха и боли. Все увидели, что у мальчика страшная рана в ступне, из которой струйкой льется кровь. Скорее всего, он наступил на осколок бутылки, которую бросил в озеро какой-нибудь пьяный. Люся закричала и бросилась за помощью в деревню. Бабушка, которую позвала девочка, прибежала, несмотря на возраст, очень быстро. Она сняла с себя фартук, обмотала Сережину ногу, схватила его на руки и бросилась обратно в деревню.

Но что ей делать? До райцентра, где имеется врач, 15 километров. Доставить туда ребенка не на чем - пока раздобудешь в колхозе машину, он просто истечет кровью. Телефон только в красном уголке на ферме. Люся все же побежала туда звонить родителям. А бабушка со всех ног бросилась к местной старушке-знахарке. Когда она принесла ребенка к целительнице, фартук ее уже весь промок от крови.

Знахарка спокойно размотала фартук, потом налила в жестяную кружку какую-то жидкость, дала Сереже:
- Пей, это березовый сок. Не бойся, он вкусный.
Сережа раньше никогда не пробовал березового сока и в другой раз, может быть, отказался бы от угощения. Но тут он почувствовал к знахарке полное доверие и припал к кружке. Напиток действительно оказался вкусным, слегка сладковатым. Потом знахарка остатками этого же сока промыла рану, успокаивая и малыша, и его бабушку. Сдвинула края жуткой раны, с силой зажала их и стала что-то шептать. Несколько секунд - и кровь перестала течь. Знахарка перебинтовала ножку ребенка белой тряпочкой.

...Часа через два приехал на своей машине отец Сережи и Люси. Он повез мальчика в больницу, хотя тот уверял, что ножка не болит. Кровь действительно остановилась, но Люся ведь по телефону сказала отцу со страху, что «братишке ножку отрезало». Отец решил подстраховаться. В больнице, однако, сняли повязку и посмеялись: «Просто царапина! И на миллиметр не прорезано!» Но ведь и бабушка, и сам Сережа, и Люся видели страшную рану!

В тот же день мальчик уже носился с деревенскими ребятами по улице, а назавтра снова пошел на озеро. До самого возвращения в город ничего дурного с ним больше не случилось. Мне кажется, что все дальше и дальше мы уходим от чего-то чудесного, когда в каждой деревне был свой добрый волшебник, целитель. Очень и очень жаль.

Ольга Дёмина