Озеро таящее смерть
При ухаживании за женщиной можно далеко зайти. Да так, что страху натерпишся на всю оставшуюся жизнь...
Никогда не понимал туристов, особенно тех, что с бардовским уклоном. Это же надо - переться через леса, тащить на себе кучу вещей, не имея при этом даже возможности принять душ, хотя все и стали вонючими от пота. Потом кормить комаров, коптиться у костра, ютиться в палатке. Все эти муки ради сомнительного удовольствия — петь под расстроенную гитару бредовые песни: «Вот сижу я под березой, здравствуй, милая моя!»
Если бы не Маринка, то я бы никогда не повесил на себя рюкзак, но любовь зла. Так я хотел завоевать ее симпатию, что готов был на все. Вот и пустился в турпоход. Маринка была как раз такой, ввергнутой в романтику туризма. Куда было деваться? Проклиная все на свете, я шел по лесной тропе, которую они называют «маршрут». К вечеру оказались мы на берегу водохранилища, там и разбили лагерь. Начались песнопения, от которых мне стало еще гаже. Единственное утешение в том, что Маринка рядом.
Но утешение слабое. Хоть и поют небритые грязнули «Милая моя, солнышко лесное...», но приставать к «солнышку» нелепо в силу всеобщего потно-копченого состояния. Да и неловко как-то. Вокруг люди самых разных возрастов, а я немного стесняюсь чужих, слишком взрослых. Вот и здесь оказались туристические деды замшелого вида. Лет по 60, наверное, обоим. Один покрыт седой щетиной, а у второго поверх вязаного ворота сивая борода. Оба старика бренчали на гитарах заунывный репертуар. Дня три, наверное, могли бы монотонно гундеть: «Как здорово, что все мы здесь сегодня...»
Выпили водки из железных кружек и давай загибать байки одна нелепее другой. Ладно бы их россказни были безобидными, но оказался в них реальный вред. Щетинистый говорит: «Если идти отсюда по километровым столбам точно на северо-запад, а между 5-м и 6-м столбами повернуть направо, то придешь к аномальному озеру. Его называют мертвым озером. Рыбы там нет, но есть аномалии с компасом. Стрелка теряет ориентацию. Купаться холодно и берег заиленный, но главная беда в неправильном течении времени. Говорят, на том озере можно просидеть на берегу два дня, а в мире пройдет пара часов - или, наоборот, вообще потерять время. Кажется, что воскресенье, а в это время уже среда и тебя давно уволили за прогулы. Озеро абсолютно круглое, как воронка от взрыва, метров 450 в диаметре...»
Один из туристов предположил: «Я читал, что раньше испытывали взрывы не только в Семипалатинске. Может, как раз это озеро осталось от ядерных испытаний?» «Нет, - возразил бородатый старикан, - это не воронка. Озеро упоминается в архивах с екатерининских времен, когда здесь шныряли пугачевские банды. Разбойнички успели хорошо покуролесить. Ловили дочерей местной аристократии и совершали увеселения, катались с ними на лодках, а потом топили несчастных по образцу и подобию песни: “И за борт ее бросает в надлежащую волну...” Говорят, души мучениц не упокоились по сию пору. Потому место и считается проклятым.
Но есть и еще версия. Под водой рельеф - как правильная воронка. Около берегов дно пологое, а ближе к центру углубляется, уходит вниз почти вертикально. Подводный гиперболоид. Есть предположение, что центр озера упирается в локальную черную дыру, где события на ментальном уровне продолжают протекать в законсервированном виде. Этим объясняются аномалии времени. Зависшие во времени сущности не только переживают свое настоящее, а для нас - прошлое, но и прорицают будущее. Время для них имеет иные параметры. Все эти обитатели не умерли, а продолжают непостижимую, затянувшуюся в водяной тусклости жизнь. Возможность общения с обитателями придает озеру фантастический эффект. Получается что-то вроде сфинкса, который все знает и пронзает Вселенную из прошлого в будущее».
Маринка стала выпытывать у стариков, не хочет ли кто из них смотаться завтра к озеру. Деды отнекивались, а я подумал: «Если б мне такая предложила, не упустил бы случая». «Давай, - говорю, - метнемся. Всего час пути!» - сам не знаю, как такое в голову пришло. Сидел бы молча, глядишь, и ничего бы не случилось. Хоть и поют туристы «Парня в горы тяни - рискни ...», а сами очень ценят относительный комфорт и готовы сутками сидеть на бревнах, чем носиться взад-вперед.
Следующим утром народ постепенно вылезал из палаток. Готовили завтрак и чай на костре. Глядь, а уже за полдень. Мудрено ли, если до трех ночи петь да пороть чушь у костра? Думал я, Маринка не вспомнит про вчерашнюю задумку, да ошибся. Она говорит мне: «Кроме тебя, никто не согласился идти к мертвому озеру. Пошли!»...
Вот и пошли от столба к столбу. Лес туристический, маршрутами исхоженный, весь разделен на квадратные километры, по углам которых стоят столбики с отметками. Прошли мы 5 столбов, а потом, на полпути до 6-го, свернули вправо. Если озеро в диаметре полкилометра, то не пройдем мимо. Выйдем к берегу. Расчеты оказались ошибочными. Мы долго топтали папоротник, а водоема нет. Это в поле видно далеко, а в лесу искривишь путь - и сам не заметишь. Часа через три стало ясно, что заблудились. Решили идти обратно, но где оно, это обратное направление? От ощущения потерянности Маринка запела: «Как часто, пьянея средь ясного дня, я брел наугад по весенним протокам, и Родина щедро поила меня березовым соком...» Вот что значит бардовская привычка! Поет всегда.
В результате блужданий мы вышли к озеру на закате. «Вот оно, мертвое озеро!» - радостно воскликнула Маринка. Мне находка была уже не в радость. Я уже не о Маринке думаю, а лишь озабочен, как отсюда выбраться. Говорю ей: «Пойдем отсюда. Мне неуютно». Не то чтобы и вправду меня что-то насторожило, а тревожили мысли о перспективах заблудиться на обратном пути. Внезапно Маринка заартачилась: «Мы только пришли! Ты же слыхал, что внутри озера есть обитатели, которые видят прошлое и будущее насквозь. Давай искупаемся!»
Я-то про глупости с обитателями и думать забыл. Мало ли кто кого здесь топил? Разбойники аристократок - или наоборот. А вот искупаться после целого дня блужданий по жаре очень даже хотелось. Скинули мы штормовки и все остальное и радостные такие влетели в воду. Влетели - громко сказано. На втором шагу ноги стали уходить в ил и скорость влетания упала. Тут же стало ясно, что вода ледяная, хоть и середина лета, и озеро небольшое. Могло бы и прогреться уже. Влезли в воду кое-как, и тут же полезли обратно, завывая от холода и от слепней, которые тут же слетелись на нас. На берегу кое-как обтерлись, отгоняя слепней друг от друга.
Тут Маринка внезапно прониклась ко мне взаимностью, говорит: «Никто, кроме тебя, не пошел со мной!» А я вижу, что во взгляде у нее то самое, чего я уже месяца 3 ожидаю. Ну и тут мы застряли на берегу еще на полчаса, как мне показалось. Время-то и вправду около озера течет не ровно. Не успел я оглянуться, как стемнело. Я говорю: «Катастрофа, Марин! Как мы будем через ночной лес ломиться?» «Все просто, - отвечает она, смеясь, - я обращусь к обитателям озера, они все видят насквозь и дорогу нам подскажут».
Никогда нельзя идти навстречу легкомыслию. Это я понял именно тогда. В сгущающейся над озером темноте Маринка в чем мать родила стала входить в озеро. Я думал - войдет по колено и передумает. Водичка-то ледяная! Сижу на берегу, в ус не дую. Но смотрю - не останавливается. Дальше идет. «Вот, - думаю, - характер упрямый!» От воды уже туман поднимается, а она все терпит ради красоты своей неотразимой! Хотя видно, что трясется от холода. Меня не обманешь. Вижу.
Вдруг смотрю, а Маринка уже начинает под воду уходить. Не идет вроде, а погружается в озеро. При этом туман вокруг нее не простой, а как бы собрался в три отдельные фигуры. Я застыл в ужасе. Казалось, будто это не сгустки тумана, а живые существа, которые двигаются и вот уж руки к ней протягивают, хватают ее, бедную, а Маринка и пошевелиться не может. Только звуки по воде летят, как стоны.
Когда я вышел из оцепенения, она уже по грудь ушла в воду. Я тогда вскочил, полез в воду, а она ледяная, и стоны на меня идут со всех сторон. Адски холодно! Остановиться нельзя! Маринка вот-вот утонет напрочь! Чем дальше я шел, тем медленнее становились мои движения в пронзающем насквозь холоде. Словно я во сне - хочу двигаться быстрее, а выходит все медленнее. Не только ил мне сопротивляется, всасывая ноги в себя, но и сама вода стала густая, как мед!
Пока до Маринки докарабкался, она уже совсем погрузилась в воду. Одни волосы остались на поверхности. За них я и ухватился. Тащу на себя, а она не тащится. Будто влипла в воду. И я влипаю с каждой секундой. Смотрю, а вокруг меня женские лица. Они сквозь туман пробиваются то с одной стороны, то с другой и говорят мне: «Останься. Нам тут скучно. Не торопись. Чего тебе там? Тут спокойнее». Много чего еще они говорили, но я уперся, задрыгался, как лягушка, и выдрался из трясины. Слава богу, рука моя при этом не разжалась. Если бы я Маринку в озере оставил, меня бы точно посадили потом в тюрьму. Никого же, кроме меня, с ней не было! Вот и списали бы ее смерть на меня. Это я сообразил значительно позже. Тогда было не до соображения. Выполз я на берег и тут обнаружил, что тащу за собой бездыханное тело.
Бросился к Маринке, а она почти вся в грязи болотной. Не смылся с нее ил. Так и сидит на коже. Сама при этом не дышит, а лежит на берегу, как манекен. Перевалил я ее через колено вниз лицом и давай давить на спину. Толку никакого. Вспомнил, что я слыхал про искусственное дыхание, и стал пытаться Маринку оживить. Без практики это очень трудно. Все время ловишь себя на мысли, что делаешь что-то не то. А тут еще голоса со стороны озера: «Брось ее нам. Она все равно больше никогда твоей не будет!» И всякие глупости на эту тему - типа им чего-то надо, а мне все равно этого не видать.
Маринку я откачал. Она сначала долго откашливалась, потом начала дышать. Но и тогда вздохнуть облегченно не удалось. Тени эти, которые вились вокруг нее в воде, теперь вылезли на берег вместе с туманом и липли к ней со всех сторон. Маринка вроде бы разговаривала с ними, хотя непонятно о чем. Она была явно не в себе. Через силу удалось ее одеть кое-как в туристскую робу и потащить в лес, подальше от озера. Лишь когда оно скрылось за деревьями, Маринка стала отзываться на мои просьбы поговорить. Сказала мне: «Зачем ты меня вытащил? Теперь мне холодно, а там было тепло. Там подруги. Они меня ждали давно!» Я хотел согреть Маринку, обнимая. Тем более что помнил, как у нас было до этого все здорово. Но Маринка меня оттолкнула: «Не липни ко мне! Я тебе не ровня! Это мне подруги сказали! Они вечные!»
На следующий день мы вернулись в лагерь у водохранилища. Слава богу, никаких аномалий со временем не произошло. Туристы даже не обратили внимания на наше отсутствие. Думали, что меж нами шуры-муры, которые и объясняют нашу временную отлучку. Обидно, что это не так. Маринка с тех пор стала холодной со всеми. Все ей не ровня. Все ей - плебеи. Видно, озерные аристократки ее совсем поглотили, хоть формально и удалось ее спасти. В общем, с тех пор мы совсем чужие. Наверное, она много о себе думает, потому что про будущее и про прошлое наслушалась от обитателей мертвого озера. Или от обитательниц. Не знаю, кто они такие, но я их слышал. И видел...
Евгений, 31 год
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА: Время и вправду может сохранять в себе невинно убиенных личностей, которые жили очень давно. Этот феномен происходит в аномальных местах, где человеческая душа может застревать и как бы продолжаться. Не исключено, что души замученных разбойниками женщин продолжают свое неупокоенное существование в водах мертвого озера. В таком случае они будут навязывать живым людям свой непонятный нам взгляд на мир и отношения в нем. Им может быть скучно, мучительно, тяжко. Типичные чувства демонов, которыми им всегда хочется делиться с нами. Была бы возможность позаботиться об упокоении их душ, то и не было бы угроз от озера тем, кто живет сегодня. Но судить об этом сложно, потому как суть времени и механизм личности до сих пор никому не по силам разгадать.
Михаил Сотников, эзотерик, демонолог
