Смерть дружбе не помеха

Когда-то мне довелось снимать жилье у одинокого старика, Михалыча. Мы с ним быстро подружились...

Михалыч

Хозяина квартиры, которую я снимал, я звал просто - Михалыч. Он обитал за стеной, в соседней двушке, которая тоже принадлежала ему. Еще когда я только был в поиске жилья, помогла старшая сестра.
- Георгий Михайлович - дядя моей знакомой, - сказала она, позвонив из своей далекой Канады. -  По знакомству будет брать с тебя за аренду поменьше.
- Отлично! - обрадовался я.
- Но учти, там есть нюансы. Тебе придется ему продукты покупать.
Такие мелочи меня не пугали, к тому же квартира была в самом центре города, но в тихом уголке. Только трамвай, поворачивая на углу улицы нарушал время от времени тишину...

Мы подружились

Мы с хозяином друг другу понравились. Я покупал ему в соседнем супермаркете продукты по списку, удивляясь их дороговизне, но дедуля получал приличную пенсию и мог себе позволить хорошую ветчину, коньяк. И, главное, французские сыры.
- Петя, не покупайте местных сыров! - поучал он меня. - Неизвестно еще, из чего их сделали.
Я не возражал, чтобы не расстраивать его. А он угощал меня и с удовольствием щурился, глядя, как я наворачиваю эти заморские вкусности. Но здоровье стало подводить старичка. Михалыч выглядел, признаться, не очень. Все время лежал у себя на диване, глядя в телевизор. Гулять не хотел, а встав - шатался.

Он дал мне ключ от своей квартиры, на всякий случай. Просил заходить по утрам, будить его.
- У вас же продукты портятся в холодильнике, - заметил я однажды. Он долго молчал, кряхтел, покашливал.
- Видите ли, - ответил наконец. - Я неважно себя чувствовал, не смог приготовить паприкаш, как собирался. Вы не поможете? Рецепт я дам ...
Выражался мужчина интеллигентно, как в старых фильмах. Однажды до меня дошло: Михалыч просто хочет, чтобы я под его руководством готовил еду. Пришлось согласиться, жалко старика... Он ел свой паприкаш и прочие блюда с удовольствием, остаток отдавал мне. Еще и на питании экономия, выходит...

Он умер во сне...

Днем я был на работе, утром и вечером заходил к Михалычу. И вот однажды утром не смог его добудиться... Старик был холодным. Я испугался, но взял себя в руки, вызвал бригаду «Скорой помощи». А полицию - они уже сами.
- Хорошая смерть, во сне, - слышал я с кухни неторопливые разговоры врачей и полицейских. - Мне бы так...
В голове моей было пусто и тревожно. Что же теперь будет?

Однако на следующий день позвонили родственники Михалыча. Интересно где они были раньше? Теперь явились за наследством. Мужчина брат покойного с супругой по хозяйски осмотрелись в обеих квартирах.
- Надо ремонт делать, - сказали они. - Объединим квартиры в одну, а потом продадим. Да вы не волнуйтесь, Петр, поживите пока. Заодно присмотрите за жилплощадью, за работой мастеров...
Они ушли, а я возмущенно подумал: ишь какие, нашли прораба! Но потом меня затопила жалость к старику, и ни о чем думать уже не мог. Вот так живешь, умираешь, после тебя остается что-то... Но что? И кому это все нужно?

На полках стояли книги. Я брал иногда детективы почитать, старик охотно разрешал. Теперь книжки осиротели, читать их будет некому. То же и с пыльными стопками журналов прошлого века... На самом верху мебельной стенки - тяжеленные коробки грампластинок фирмы «Мелодия».
- А вот эта увертюра звучит лучше в исполнении Нью-Йоркского филармонического оркестра! - блестя очками, говорил Михалыч, держа в руках пластинку.

Конечно, он был настоящий ценитель... Но послушать пластинки больше некому... У окна стоял старый письменный стол, полный вещей покойного. Потемневшая от времени коробка с шахматными фигурами, но некому играть. Древний калькулятор - некому считать. Неработающие фотоаппараты, не пишущие шариковые ручки. Какие-то пузырьки, веревки, пакеты. Выцветшие шторы истончившийся тюль треснувший чемодан под стеклом. Старик не выбрасывал ничего, заботливо хранил старые вещи. А теперь родственники будут вынуждены разбираться, рыться, разгребать и выносить на мусорку. И думать: что делать с этим и с вон тем. Своего барахла полно... Теперь понимаю, почему когда-то в могилу помещали вещи умершего вместе с ним.

Он же умер!

Ночью я не мог уснуть. Выходит, надо срочно искать жилье, съезжать отсюда. А мне некуда. Не успел в в этом городе друзей нажить и как назло денег на аренду даже комнаты  - ни копейки. Сам-то и на вокзале бы переночевал, а мои вещи? «Некстати ты умер, Михалыч, -  бормотал я, невольно сердясь на своего хозяина. - Тебе-то все равно, а вот меня ты подвел...»

Кажется, я задремал уже, когда послышались знакомые звуки. Сперва скрежет поворачивающего трамвая, к которому я давно привык. Вдруг за стеной - шаги, бормотание, покашливание. Тихо так, но слышно. Тоже привычный шум, Михалыч ночами всегда вставал, меня это не беспокоило. И тут я вспомнил: он же умер!.. Вскочил, кожу на голове стянуло до боли: волосы встали дыбом. Я включил свет, осмотрелся.
- Не может быть, - сказал я настольной лампе. - Показалось.
Прислушался. Тихо...

Едва выключил свет - снова звуки. И тут мне стало по-настоящему, дико страшно. Упрямо сжав зубы, я снял с гвоздя в прихожей ключ, вышел на лестницу.
- Спокойно, - бормотал я, весь дрожа от ужаса. - Если страшно, надо идти навстречу страху.
Это я в какой-то книге вычитал. Совет полезный, но в такой ситуации... Впрочем, в квартире не было ни души. Ни  живой, ни мертвой. Только запах  стоял неприятный в застойном воздухе.

До утра я не смог уснуть, а у лифта  столкнулся с соседом.
- Вы ничего ночью не слышали? - спросил я осторожно. - Звуки  какие-то...
- Только трамвай, - раздраженно ответил он. - А что?
- Да так, ничего...
Выходит, только мне слышны  шаги покойника?! Хотя, может, сосед просто крепко спит.

Следующей ночью я свет не выключал. Пришлось прикрыть голову полотенцем, зато так мне было спокойнее. На свету ни какие покойники не посмеют вылезать в наш мир из своего потустороннего! Но ничего не помогло. После полуночи - опять покашливание и шаги... Я постучал в стену. Пара минут тишины и снова шорох за стеной. Да что же это такое?! Взял ключи, отправился на разведку. В квартире покойника никого не было. У меня застучали зубы.

- Михалыч, перестань, - сказал я, обмирая от звуков собственного голоса, который звучал, как чужой. - Я же к тебе хорошо относился. Не надо, пожалуйста! Глупо говорить с покойным, но что еще делать?
К утру я понял: надо бежать отсюда. В привидения и прочую нечисть я не верю, но наверняка есть на свете много такого чего мы понять не в состоянии. И значит, непонятного надо избегать. Мало ли что тут еще случится! Черт с ними, с вещами, у меня их немного. Ноутбук заберу, на вокзале переночую.

А тут ещё позвонил брат Михалыча добавил больше мистики.
- Петр, вы не могли бы нам помочь? - спросил он как-то очень уж робко.
- А что такое?
- Понимаете, мы с бригадой строителей никак не можем попасть в квартиру.
- Не понимаю... Дверь открыть не можете? - спросил я, холодея от предчувствия. Мастера никак не могли попасть в квартиру покойного Михалыча. Странно...

Он, заикаясь, рассказал. Но его пояснения еще больше все запутали. Видите ли, они с ребятами то мимо подъезда промахивались, то мимо этажа...
- Заходим - а это не тот подъезд! Нажимаем седьмой, а лифт останавливается на шестом! Или на пятом! А если пешком пойдем, снова в другом подъезде оказываемся!.. Мистика какая-то...

Его голос дрожал. Слушал я мужика и думал: «Ай да Михалыч!» - не знаю, почему. Само как-то думалось. Странно все это. И страшно.
- Так что вы от меня хотите
- Выйдите к нам, пожалуйста, поднимемся вместе в квартиру. Вдруг получится. Кажется, Георгий Ми­хайлович хорошо к вам относился.
- Извините, я на работе, - отрезал я.
Не хватало мне еще чужих забот! Брат Михалыча больше не звонил. Испугался, видимо, окончательно.

Помог даже после смерти...

А я еще две ночи слушал шорохи и кряхтение в пустой квартире... Не знаю, чего ожидал, но страшно почему-то не было. Вдруг, совершенно неожиданно, мне выплатили гонорар за одну работу, причем раньше срока. В тот же день я сразу как-то удачно нашел жилье по знакомству, через сотрудника своей фирмы. Переезжать можно было хоть сегодня, но я только вызвал грузовичок и перевёз туда свои вещи. Днем зашел в церковь, поставил свечу за упокой. Откуда я знал, что следует так поступить? Кажется, бабушка когда- то научила. Даже не помню... В квартире Михалыча полил цветы, посмотрел вокруг. Задернул штору. Выходя, погладил косяк двери и прошептал: «Спасибо...»

Петр