Сосед - полтергейст
В нашем дружном, мультинациональном доме с приходом войны стала творится какая-то чертовщина...
На кануне распада СССР я жила в столице Абхазии, в Сухуме. Муж мой Степан Петрович в начале горбачевской перестройки вышел на пенсию да через два года умер, а дети, став взрослыми, разъехались кто куда в поисках лучшей доли. И я осталась квартире одна. Впрочем, я не жаловалась: дочка с сыном на лето частенько подкидывали мне внуков, а дом наш, хоть и был обшарпанный и неказистый, зато стоял почти что у самого Черного моря и утопал в ковре цветников, источавших умопомрачительные ароматы. В нашем доме было 30 квартир - мы жили дружно и весело, почти что как одна большая семья, пусть и коммунальная.
Положа руку на сердце, мне очень нравилось так жить - я сама из многодетных, плюс у меня четверо своих детей. Дома всегда была куча гостей. Так что быть в одиночестве мне никогда не хотелось. Конечно, как и в любой семье, были среди соседей и ссоры, и недомолвки, и обиды - но больше все так, по мелочи. А чтобы считался кто с кем, кто какой национальности - да упаси Бог! Никогда такого не было. В нашем доме ведь почти что Советский Союз в миниатюре жил: русские, грузины, абхазы, украинцы, казахи, евреи, белорусы. Была даже семья узбеков, приехавшая еще в 70-е по комсомольской путевке в наш солнечный край, да так и оставшаяся здесь жить.
Все резко изменилось с распадом Союза. Национализм, о котором мы и не слыхивали практически, расцвел пышным цветом. На улицах митинги, на предприятиях - забастовки. Дальше - хуже. Вечером стало небезопасно выходить из дома. Но мы держались, на первых порах даже пытались объединиться с соседями в совместные дежурства для защиты нашего жилья от всяких темных личностей. Но разлад уже начался: грузины с абхазами стали косо друг на друга смотреть, а потом и вовсе перестали здороваться и запретили детям играть друг с другом. Кто был помоложе и в силах, стали продавать жилье и уезжать в другие края. Звали меня к себе и мои дети, которые уже жили в Украине, только я не поехала тогда: думала, ненадолго все это, погудят-погудят на площадях, да успокоятся буйные головы! Эх, знала бы заранее, что дальше-то будет!
Дальше начался сплошной ад на земле. Грузино-абхазская война. Обстрелы, бои за город, который переходил из рук в руки. Впрочем, ныне это и так все известно. Я три месяца вместе с соседями жила в подвале, как уж и цела осталась, не знаю. Не все пережили то страшное время...
Впрочем, сейчас не об этом. С домом нашим, еще накануне войны стали происходить какие-то непонятные вещи. То дверь входная сама собой откроется, то ночью в коридоре свет сам загорается, то мебель, которую спешно оставили в квартирах уехавшие хозяева, ходуном ходит. То из стены, изнутри прямо или из подвала, стук идет такой громкий и гулкий, что аж оторопь берет. Или люстра шатается сильно, книги из полок сами собою на пол падают. В общем, чертовщина какая-то творилась. И так почти что каждый день: то в одной квартире, то в другой, а то и вообще во всем доме - в общем коридоре, в палисаднике. И все жильцы наши тому свидетелями были.
Поначалу думали, что это кто-то из своих так нас стращает или балуется. Да только разве под силу человеку-то такое сотворить? А главное: и спросить-то за те «чудеса» ведь не с кого было. Было похоже, что привидение орудует, но только никто никогда не видел его: ни тени, ни очертаний, ничего. Жить и так тогда очень нелегко было, а тут еще дополнительно страху натерпеться пришлось. А как война пришла, так эти непонятные явления только усилились. Мы и стали называть это «привидение» коротко и просто - полтергейст. Уж на что, казалось бы, у мужиков, соседей наших, должны были быть крепкие нервы, а на поверку они первые слабину дали. От жизни такой сложной, от нервного возбуждения, от постоянных шорохов, стуков и исчезновения вещей Виталий из третьей квартиры запойно пить начал (а до того ведь пригублял чуть-чуть только по праздникам), а Рувим грешным делом в петлю полез. Хорошо, успели вытащить его в последнюю минуту.
В один из дней, когда шли обстрелы и бои за город, попрятались мы в подвалах. И прибилась к нам женщина. Моих лет оказалась примерно, тоже, как и я, учительницей химии в мирное время трудилась. На той почве мы с ней и сдружились тогда. Анной Ивановной ее звали, фамилию свою она так и не назвала. Все было в женщине хорошо - умная, начитанная, стихи читала. Вот только взгляд у нее был какой-то странный, отрешенный что ли, ну не от мира сего был. Нет, она не была сумасшедшей или малость того, с приветом, но вот взгляд ее... Он прям внутрь тебя уходил, отчего не по себе всегда делалось. Никто долго не мог выдержать ее взгляда. Потом уж узнали, что в ту треклятую войну она потеряла всю свою семью - детей, мужа, братьев. Прямо на ее глазах все и приключилось. Ни приведи Бог никому... Мы приютили эту женщину, не пропадать же человеку!
Так и стала она жить с нами в подвале, впрочем, какое там жить, выживали мы все тогда. Ну а полтергейст как раз в то время прям как с цепи сорвался, так безобразить стал! Анна Ивановна и спросила как-то нас, давно ли такое творится здесь. Ну мы и поведали ей, что и как. Она выслушала все так внимательно и серьезно, помолчала, подумала, а потом сказала, что попробует справиться с этим. Я только тогда улыбнулась, остальные на нее покосились. А она так очень серьезно заявила, что у нее дар особый, от бабки ее передался, и что она может попробовать. Впрочем, ей не поверил тогда особо никто, да и мысли у всех были заняты одним - выжить бы! В общем, поговорили мы на эту тему, да и забыли.
На следующий день Анна Ивановна пропала. С утра пошла к саду, который за домом был, яблок нарвать (уж больно уродились они тогда, помню), да и пропала. Как в воду канула! Из нас, жильцов, кто посмелее был, ближе к ночи, когда стемнело, попробовали поискать ее рядом с домом, но безуспешно. А дальше ходить было боязно, вой на все-таки, смерть на каждом шагу. Решили мы, что погибла она. Я даже всплакнула.
Дня через три, в самый разгар ночи дом наш сотряс такой душераздирающий крик, что мы вылезли из подвала. У нашей скамеечки прямо на земле лежала без чувств Анна Ивановна. Майя, моя соседка по этажу, была врачом: она и определила, что наша соседка жива, только в глубоком обмороке. Кто-то сбегал к уцелевшей каким-то чудом колонке за водой. Кое-как, но привели нашу соседку в чувство. Обведя нас всех еще не до конца ясным взором, Анна Ивановна чуть слышно прошептала: «Все, нет больше вашего полтергейста. А скоро и война кончится. Живите только дружно, не ссорьтесь, не ругайтесь», - и снова потеряла сознание...
Невероятно, но все так и случилось! Война кончилась, и жизнь начала восстанавливаться. Правда, жильцы нашего дома, те, кто пережили войну, вскоре по большей части разъехались. Анна Ивановна уехала из Сухума, я хотела было ей писать письма, но адрес при ремонте квартиры, увы, затерялся. А полтергейст и вправду утихомирился. Но не совсем. Иногда, когда кто из соседей сильно ругается или напивается и буянить начинает, вот тогда он снова стучать-озорничать начинает. Но не так, как в войну. Просто вещи пропадают или форточки стучать начнут. Новые жильцы про нашего невидимого соседа знают, но особо в него не верят. Однако же как какую чертовщину заметят, стараются тут же успокоиться. Я последняя из нашего дома осталась, кто помнит и видел наяву те события: кто уехал, а кто уже и в ином мире. А дом наш, говорят, скоро сносить собираются, ветхий стал совсем. Может, вместе с ним полтергейст наш в лету канет.
Римма Николаевна, 89 лет
