Месть с того света

История эта не делает чести ни моим сослуживцам, ни мне. Главные мои грехи - невмешательство. Страх. Слабоволие. И мне иногда кажется, что я поступил еще хуже, чем «лихая троица».

А «лихая троица» - это Васек, Кувалда и Пряжка. Они с самого призыва потянулись друг к другу, почуяли родство душ, что ли. Хотя какие там души - отморозками они были абсолютнейшими. Как меня угораздило затесаться в их компанию? Не знаю. Наверное, им нужен был мальчик на побегушках. На эту роль они назначили меня. Если по совести, то мне очень и очень не нравились эти парни. Но я, по природе бесконфликтный, не мог противостоять желаниям «лихой троицы». Был у меня и шкурный интерес от этого «общения» - «лихую троицу» боялись даже дембеля. Кому захочется лезть на рожон?

Тем более у Васька был папа - шишка в военном ведомстве. Неизвестно, почему он запихнул сынулю в эту дыру, можно было и куда получше. Поговаривали, что он надеялся, что армия Васька исправит. (Ага, как горбатого могила. Ха-ха.) Связи у папаши были ого-го. Но факт:их не трогали, вернее, нас. Поэтому служилось нам легко и привольно. Васек, на вид тихий, приятный парень, худой и мосластый, небольшого росточка, был «мозгом» троицы, лидером. При этом, когда он впадал в аффектацию, в этом дрище просыпалась недюжинная сила.

Кувалдино прозвище (по паспорту он Ванька) говорило само за себя - он весил около 100 кг, причем там были только мышцы, и своими пудовыми кулачищами запросто мог убить человека одним ударом, без оружия. Ногами он тоже прекрасно управлялся, натренированный уличными боями без правил.

Пряжкина кличка (настоящее имя - Димон) объяснялась тоже просто - у него был ремень с металлической пряжкой, в которую Димон залил свинец. И ремень в его руках превращался в смертоносное оружие. Видели в кино, как ловко управляются ниндзя с нунчаками? Димон творил своим ремнем вещи не менее виртуозные и страшные.

Троице никто был не указ - что хотели, то и творили. Ходили в самоволку, бухали до одурения, развлекались с доступными бабами. Жизнь не хуже, чем на гражданке. А потом Васек приметил Илону. Она помогала кашеварить нашей поварихе тете Глане. Ее считали дурочкой. Она ходила тихой мышкой, опустив глаза. Если к ней обращались по имени - вздрагивала и шугалась. Но очень красивая девушка была, хоть и с изъяном - немая. Васек положил на нее глаз: «Вот, говорит баба так баба: и красивая, и молчит! Вот бы ее ... (и добавил крепкое слово)!» Пряжка с Кувалдой захохотали, я невесело присоединился к смеху - а как иначе, я же в «стае»...

Разговор про Илонины достоинства продолжился. И его услышал Макс, старослужащий. «Вы, - говорит, - мужики, к Илонке не приставайте. Убогая она, да не от рождения, а от жизни. Мать убили беглые зэки, когда Илонка совсем маленькой была. А девочка видела, как они над матерью сначала надругались, а потом зарезали. С тех пор молчит и людей дичится. Никто от нее слова не слышал. Воспитала Илонку бабка, но она давно померла. Не надо обижать сироту, да еще и убогую. И так жизнь у нее не сахар». «Так мы подсласти-и-им, - растягивая концовку, пропел Васька. - Чего бабе нужно? Крепкого ...! А у нас такие имеются»

Я внутренне поморщился. А Макс сказал: «Слушай, Васек, не лезли бы вы к Илонке. Я сам из этих мест и знаю, что бабка у нее то ли колдуньей, то ли шаманкой была. Такое умела, что страшно и не верится. Тех зэков, что мать Илонкину погубили, нашли ведь потом. У обоих, пардон, яйца сплющены в блины, во ртах - оторванные (заметьте - не отрезанные!) члены. И сидели красавцы, привалившись к стволам сосен, с блаженными лицами. Говорят, Илонкина бабка нашаманила, духов леса вызвала для мести. И Илонку она своему мастерству научила. По крайней мере, травница она известная». Троица закисла от смеха: «Ну, ты, Макс, и придурок! Большой, а в сказки веришь! Да отомстил кто-то за мамашку-то. Может, ухажер ее расстарался. А перед этим урки наркотой обдолбались или водярой». - «Ну как знаете. А Илонку лучше не трогайте!»

Рассказ Макса не только не остановил парней, но еще больше раззадорил. «Ребята, прикиньте, колдунью т...нем. У меня еще такого не было!» - мечтательно сказал Кувалда. Пряжка и Васек его поддержали. И тем же вечером ушли в самоволку - мечты должны сбываться. Прихватили и меня - стоять на стреме. Илонкин домик стоял на отшибе. Поселок спал, и планам отморозков ничто не могло помешать. Я хотел доложить начальству, но Васек сказал: «Вломишь - убьем!» Кувалда показал свой знаменитый кулак, а Пряжка со свистом прокрутил над головой ремень. Я заткнулся. Я же не собираюсь в этом участвовать. Только покараулю. Но вышло все не так...

Илонкин вскрик до сих пор стоит у меня в ушах - беспомощный, безнадежный. Ее насиловали долго, обстоятельно, если можно так сказать. Жестоко. Почуяв кровь и увидев, что жертва уже не сопротивляется, «лихие» начали изгаляться. Я стоял, закрыв глаза, чтобы этого не видеть. Это заметил Васек: «А ты что же, Рифмач (я стихи писал, они об этом узнали и дали дурацкое погоняло), чистеньким хочешь остаться? Ну-ка, пошел! Давай, лишись своей целки. Я же вижу, у тебя бабы никогда не было. Не упускай шанс! Ну!» - уже с угрозой рыкнул Васек. Я в испуге попятился, хотел бежать, но за спиной вырос Кувалда. Они заставили меня, заставили... Боже. Илона не шевелилась. Когда я понял, что подо мной - труп, что я делал это уже с мертвым телом... Меня долго рвало, я не мог прийти в себя. За это время насильники успели за собой убрать и утопить покойницу в реке, что текла неподалеку.

Илона была с придурью, одинокая, никто особо не заинтересовался, куда она делась. Нам все сошло с рук. Все - да не все. Я после того загремел в санчасть с нервной горячкой. Валялся две недели в бреду. А когда вышел, был ошарашен новостями. Оказывается, не было больше «лихой троицы». На следующий день после ночного «приключения» Пряжка сильно напился и зачем-то пошел к вольерам с собаками. Полез к Марте, кормящей суке. Начал душить ее щенка. А Марта кинулась на него и откусила ему причиндалы. Пряжка умер от болевого шока моментально, но при этом на лице его застыла дебильная блаженная улыбочка.

Макс спросил тайком у Васька: «Куда вы Илону дели? Что с ней сделали?» Васек отмахнулся: «Не трогали мы телку. На ... она нам нужна!» - «А история с Пряжкой?» - «А че Пряжка, нажрался паленки и белочку поймал». Такого объяснения, впрочем, придерживались и высшие чины. Дело замяли - несчастный случай. Но проверка все равно намечалась. А проверять было что, потому что еще через пару дней Кувалда отобрал у часового автомат. Кувалда споро и метко отстрелил Ваську мужское хозяйство, а потом - и себе. Орал, что спасет их обоих от ведьмы. А потом пустил еще по пуле во лбы Ваську и себе. И оба улыбались...

Проверка трясла нашу часть вдоль и поперек. Обнаружили и тело Илоны, и много чего. С насиженных мест покатились и высокие чины, и мелкие сошки. Почему меня тогда не привлекли - я не знал. Хотя вскоре догадался. Меня комиссовали, потому что после того случая нормальным человеком назвать меня было нельзя. Тряслись руки, часто накатывала паника. Память стала ни к черту. Но мертвое тело моей «любовницы» я помнил во всех подробностях. Она приходила - во снах. И держала в руках 3 головы. Они открывали глаза и улыбались. Но колдунья, видимо, считала, что смерть для меня - легкое наказание.

Вот что она придумала для меня: всякий раз во время близости с женщиной в самый интимный момент я видел под собой Илону. Я ее чувствовал. От нее шла трупная вонь, она улыбалась. Я кричал. После нескольких таких случаев я стал полным импотентом. Почему я до сих пор не наложил на себя руки? Если честно, я теперь верю, что после смерти начинается иная жизнь. Я не хочу совершать еще один грех — самоубийство, и пытаюсь своими страданиями искупить вину перед Илоной.

Я ежедневно молюсь за упокой ее души, хоть и не знаю, можно ли молиться за колдунов? Мысленно прошу у нее прощения и надеюсь, что после моей смерти эта моя никчемная и страшная жизнь не покажется раем. Ведь Илона может ждать меня и на том свете...

С. 39 лет