Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
Разговор длился еще полтора часа, в ходе которых Нина предложила как-то разнообразить школьные будни походами и музыкально-рисовальными уроками, организацию которых взяла бы на себя. Она и не подозревала, что Павел Георгиевич уже про себя молился ее приезду, мысленно представляя, как глава администрации вручает ему премию за активность в школе и развитие учеников. После того, как все темы наконец были переговорены, Нина решила возвращаться домой. Распрощавшись с взбодрившимся от разговоров директором, девушка покинула школу, и направилась прямо по дороге. На самом деле, идти сразу домой не хотелось. Нина слишком соскучилась по старым, родным местам, и решила на десять минут прогуляться до озера, для чего нужно было просто пройти до конца улицы и чуть выйти в поле. Нина так и сделала. Закинула сумку на плечо и пошагала.
На этой улице жили в основном старожилы, оттого и дома их были не в самом лучшем состоянии. Картину портило еще и то, что много домов пустовало. Умирал хозяин, умирал и дом. Причём умирал мучительно. Сначала облезала краска, затем рассыхались доски и бревна. Падали заборы и отваливались наличники - настоящие произведения искусства. Дальше провисала крыша и после первого обильного снегопада хоронила дом под своей тяжестью. Все. Последний вздох и пульса нет. Вскрытие проводится лишь в случае мародерства и охоте за древностями, которых в этой деревеньке, в таких вот мертвых домах, погребено достаточно много. Вот только не ведали местные, что можно на этом что-либо поиметь, оттого и оставались дома зачастую нетронутыми, похороненные под самими собой, укрытые травой и листьями.
Нине стало тоскливо, когда она смотрела на сгнившие трухлявые балки, говорившие о том, что здесь когда-то был дом. Дом, полный жизни и радости. Девушка прошла до конца улицы и увидела заколоченный дом. Здесь когда-то и жили баба Евдокия с Григорием. Правда дом было уже не узнать. Почти полностью перестроенный большой кирпичный дом, с покрытой рубероидом крышей и с грубо заколоченными окнами, в щелях которых проглядывала чернота. Нина шла, повернув голову в сторону дома и углядела за задней частью дома пристройку. Вернее то, что в полноценном виде осталось от прошлого дома, и, что не стали ломать, видимо, оставив под сарай, курятник, или хлев. Нина замедлила шаг, таращась во все глаза в сторону приоткрытой дверки этого строения. Ей показалось, что там что-то шевелится. Но что может шевелиться в заброшенном доме, утопающем в березовом саду?
Но вот шевеление повторилось и дверка скрипнула и медленно приоткрылась, заставив девушку вздрогнуть. Оттуда прямо на Нину смотрели два голодных собачьих глаза. И то была поистине жуткая, черная потрепанная собака довольно крупных размеров, которая ко всему, еще и облизнулась, показывая белоснежные клыки. Девушка сделала автоматически пару шагов назад и вздрогнула. Пес стоял уже на дороге и смотрел прямо ей в глаза. Она посмотрела обратно в сторону сарая и вскинула брови. Собаки там не было.
- Ты когда успел... - выдохнула Нина и медленно пошла дальше, стараясь не делать резких движений.
К счастью, когда девушка отошла на добрых пятьдесят метров, пса уже не было. Нигде. На этом встреча с ним благополучно забылась, а Нина наконец добралась до озера, дорога к которому, как ни странно, ужасно заросла.
Пришлось пробираться по густой траве в полный рост, хотя раньше здесь проходила дорога, пусть и не самая лучшая, но по ней можно былоисрезать путь до города. Видимо та семейная пара как раз и утонула, совершая такой объезд.
- Ну дела... здесь что, в этом году не купались что-ли? - удивилась девушка, но тут же смекнула. - А хотя берег мог зарасти. Наверняка теперь с другой стороны в воду заходят.
Нина посидела у берега, который и в самом деле уже зарос камышовой рощей, вспомнила детство и юность, покидала камешки в воду и пошла домой. На обратном пути собака ей уже не встречалась. Зато встретилась Анька, тащившая с багровым лицом ведро молока в сторону леса. Нина шла позади, поэтому не стала ее окликивать, от греха подальше.
- И где ты пропала? - с порога начала мать, на коленях которой нежился рыжий.
- Прогулялась немножко. До озера прошлась.
- До озера? - насторожилась Елизавета Сергеевна.
- Ну да. Соскучилась по местам детства. А что?
Женщина посмотрела на котенка и погладив его, ответила.
- Не ходила бы ты туда, доченька.
- Это еще с чего бы? - Нина наконец догадалась и оживившись ответила. - Ааа! Это из-за того, что там утонула эта пара? И еще Анька что-то про проклятый дом говорила...
- Так как прошло собеседование? Приняли? - сменила тему мать.
- А как иначе, - хмыкнула Нина, схватив со стола яблочко и смачно его надкусив. - Этот ваш Пал Георгич чуть не расплакался от счастья, когда узнал, что я еще и физрук по профессии.
- Вот видишь, как все удачно складывается? - обрадовалась женщина и погладила котенка.
- Что? Сдружились с "нахлебником"? - подметила дочь, потрепав рыжего за ухом.
- Так он мне и выбора-то не оставил. Как увалился после завтрака на колени, так и не слезает.
- Тогда ты ему и имя давай. К тебе он больше проникся.
Елизавета улыбнулась и посмотрела на дочь.
- Тогда пусть останется просто Рыжим.
- Идет. Рыжий, так Рыжий. Пошли мам, обмоем это дело щами, которые я видела у тебя в холодильнике. Жуть, как есть хочу!
На следующий день Нина ездила в администрацию по делам, а потом заехала в школу, обговорить кое-какие детали с директором, который едва ли не встречал ее у крыльца. Не хватало лишь праздничных салютов, разноцветных шаров и фонтанов шампанского.
Оставшиеся дни Нина потратила на сбор урожая в огороде. Елизавета только поспевала считать ведра картошки, которые высыпались по мере выкапывания. Итого Нина накопала два с половиной мешка, после чего собрала более-менее спелые помидоры, разложив их на солнышке для дозревания, и оставив на кустах еще совсем зеленые. Кабачки, патиссоны, чеснок, лук и перец также отправились просушиваться, а потом по погребам и ящикам. Мать всплескивала руками, прося дочь не переутомляться, чтобы первого сентября не встречать учеников в сгорбленной позе, но Нина уверяла, что лучше покончить с этим сейчас, чем потом отвлекаться от работы. В итоге, основная часть огорода была уже опустошена. Осталась свекла, морковь, капуста, пару кустов огурцов, которые еще что-то из себя выжимали, и кое-какая зелень, которую Елизавета оставила на семена.
К сожалению, мама была права. Первого сентября Нина едва поднялась с кровати. Она надеялась, что последнего дня августа ей хватит, чтобы размяться и придти в себя, но увы. Мышцы неприятно ныли, а каждое движение рукой или ногой сопровождалось болью.
- Вот я же говорила! - бурчала Елизавета, наливая дочери чаю. - Теперь терпи. Давай, чаю выпей. Я бутербродов тебе наделала.
Постанывая, Нина вышла из комнаты и приплелась на кухонку, грузно опустив больное тело на скрипучий табурет.
Елизавета подкатила коляску к столу и положила ей в тарелку бутерброд.
- Давай, ешь скорее. Через час линейка. Некрасиво опаздывать в первый же день. Ты учитель, а не школьник-двоечник!
- Ммммрау, - подхватил Рыжий с колен женщины.
- Рыжий - предатель, - буркнула Нина, запихивая бутерброд в рот.
После завтрака девушка попросила маму заплести ей колосок, который та делала ей в детстве, после чего надела черный строгий костюм с белой блузкой и слегка подкрасив губы и глаза, прихватила сумку и умчалась.
- С Богом! - крикнула ей вслед мать с крыльца и перекрестила три раза. Нина помахала ей, и прикрыв калитку, поспешила в школу.
