Не открывай закрытой двери
Дверь восемнадцатая
- Как давно это произошло? - тихо спросила девушка опустив глаза.
- Достаточно, чтобы забыть об этом, - Филипп развел руками и ухмыльнулся. - Это действительно запомнить сложно.
Танька кивнула и перевела взгляд на Овчинникова, удерживавшего со смиренным взглядом Серегу.
- А вы... вы довольны своей вечной жизнью, зная, что ваш невинный ребенок погиб ради этого? - обратилась она к нему. - Почему-то по вашему взгляду я не могу так сказать.
Овчинников перевёл жуткий мертвый взгляд на девушку и прищурился.
- Не пытайся пробудить мою душу, девица. У меня ее больше нет. Лучше живи со своей утратой, покуда еще жива.
- Лучше уж быть мертвой, чем жить с таким грузом, - тихо ответила Танька и посмотрела на Филиппа. - Ты думаешь, что я могу быть полезной вашему братству?
- О да, несомненно, сестра. Твой ум, бесстрашие, способность рисковать, отчаянность, склонность к самопожертвованию - все это идеальные качества для идеальных созданий.
- Если кто-то и идеален, то лишь за счет дьявольской помощи и крови детей! А это скорее гниль, чем идеал! - крикнула Танька и шагнув к Сереге выхватила у замешкавшегося парня пистолет и пальнула в Филиппа. Тот согнулся и упал, а Танька припустила в сторону картины, где была обнаружена дверь в подземелье.
- Тааань! - заорал ей в след Серега и попытался вырваться из лап сущности, некогда бывшей Михаилом Овчинниковым, но тот повел его к выходу, вцепившись в плечи парня мертвой хваткой, под пристальными взглядами остальных хранителей. - Эй! Пусти, тварь!
- Следуй за мной и внимай моим деяниям, смертный, - пробасил в ответ тот.
Сопротивляться было невозможно.
Танька бежала уже по знакомому коридору, надеясь, что тот ребенок, которого она тут встретила - еще жив, как и остальные, которые с большой вероятностью тоже были здесь. Сердце билось с дикой скоростью, щемя в груди, будто перед опасным прыжком. Девушка не думала сейчас, что будет потом. Сейчас она хотела освободить детей, а уже после этого решать, что делать с последователями секты и где искать помощи.
- Эээй! - закричала она, вспоминая имя женщины-монашки, которую встретила здесь накануне. - Как ее там... сестра Анна! Где вы?
В глубине туннеля царил мрак, который мельком рассеивал лишь фонарь девушки. Казалось, что в этом месте в принципе никто находиться не мог. Но вот, по мере приближения к цели, начал улавливаться запах лампады и появился тусклый свет. Танька перевела дыхание и прибавила в беге.
Через несколько десятков метров она оказалась в большом каменном зале, где по всем углам горели свечи и лампады. Холод окутывал с головы до ног.
- Эээй, есть здесь кто-нибудь? - позвала Танька, но уже не громко.
- Это снова вы? - донесся из темного угла знакомый голос.
На свет вышла та самая сестра Анна.
- Да, это я. Где дети? Они ведь здесь? Скажите! - протараторила Танька, все еще восстанавливая дыхание после бега.
- Неужели настал день, который прольет и развеет мрак, - с облегчением выдохнула женщина. - Если вы все еще живы, это значит, что хранителям все-таки надоело служение нам, смертным, и они позволили вам закончить это. Они пресытились и осознали, что больше так продолжаться не может и впустили вас в наш грешный мир.
- Не знаю, о чем вы, но скажите мне, где дети. Нужно срочно их вывести отсюда! - продолжала Танька, убирая пистолет во внутренний карман куртки.
- Они спят. Не пугайте их. Их разум еще слишком хрупок для всего того, что происходит.
- Их жизни сейчас важнее. Неужели вы не согласны со мной? - Танька начала осматриваться в поисках дверей.
- Они здесь. Пройдемте, - тихо ответила Анна и показала на дверь, которую едва ли можно было различить при тусклом свете.
Танька вихрем влетела в нее и оказалась в небольшой комнатке, где горел камин и пахло молоком и горевшими дровами. Восемь коек и на каждой лежал ребенок, свернувшись в клубок, и мирно посапывая.
- Не будите их, - шепнула Анна, коснувшись плеча девушки. - Они и так живут в вечном страхе и надежде, что скоро их заберут родители. К сожалению, я ничего не могу сделать, чтобы противостоять Филиппу. Дьявольская сила слишком велика. Вы ведь тоже поняли, что это не простая секта.
- Да, - Танька кивнула головой. - Но одной проблемой уже меньше. Филипп мертв. Поэтому нужно вывести детей, пока местные не хватились его.
- Как это? - искренне удивилась Анна. - Это вы сделали?
- Да.
- И хранители допустили это?
- Выходит, что да, - Таньке уже надоели эти пустые расспросы. Она переживала за детей и хотела немедленно их увести отсюда. - А теперь помогите мне собрать их и вывести на улицу. У нас машина. Я увезу их в больницу, а дальше решим, что делать. Вы поможете мне?
Анна нахмурилась и сделала пару шагов назад, после чего положила руку на грудь и сказала:
- Я всегда желала этого. Искупить свой грех и попросить прощения хотя бы перед одной из десятков матерей, чье дитя я погубила. Эта кровь и на моих руках, поэтому я хочу искренне сознаться вам в том, что ваш ребенок был изъят мною. Я помню лица каждой женщины, чьего ребёнка я забирала ради услады сатаны.
- Как это? - растерялась Танька, уставившись на монашку, которая начала снимать со своей головы черный платок. Ее пшеничные волосы рассыпались по плечам и Таня припомнила акушерку Аню, которая помогала ей и утешала после трагично завершившихся родов.
- Быть не может, - только и выдавила она, все больше и больше узнавая это лицо, которое всего пять лет назад было молодым и свежим. Сейчас же оно было пожелтевшим и ссохшимся, постаревшим лет на пятнадцать.
- Но тебя я могу утешить. Все эти дети, что так сладко сейчас спят в этой комнате, изъяты у родных матерей, но я сумела сохранить им жизнь, уверив Филиппа, а до него Алексия, в том, что матери этих детей могут быть очень полезны для ордена. Вот почему хранители, по указу Филиппа, своими ловушками заманили вас сюда. Увы, никто, кроме вас не добрался сюда. И я не могу знать причины. Но скажу, что на самом деле я лишь хотела провести Филиппа, чтобы сюда пришел кто-то, кто остановит это. Я хотела сделать хоть что-то, чтобы искупить свой грех. И есть ещё один человек, который желает искупит свой грех и быть очищенным хотя бы немного.
- Меня не интересует это. Скажите, что с моим ребенком? Вы же сказали...
- Он здесь. И вы говорили с ним в прошлую нашу встречу.
- Тогда почему прогнали меня? - крикнула Танька, но сдержалась и убавила тон, едва справляясь с дрожью в руках.
- Я испугалась, решив, что не найду поддержки от того, о ком я только что говорила.
- Так кто же это?
- Михаил Овчинников. Он же восьмой хранитель.
Танька была удивлена этому, но ее ребенок сейчас был важнее.
