Кровавые ягоды калины
Заимка была целой и невредимой, лишь время стерло ощущение присутствия людей и слегка разрушило крепкие стены. Они были покрыты мхом и сухими стеблями вьющихся растений, которые оплели все строения заимки. Корней стоял перед тоскливо скрипящими дверями когда-то жилого дома и тяжело дышал, с трудом пропуская через легкие морозный воздух. Он жив. Ощущение восторга, боли и неприятия нового мира разрывали его. А еще, чувство пламенеющей мести грызло его душу, особенно к потомкам того, кто убил его и его детей. Но теперь он вернулся и пусть им поможет тот, кому они молятся.
Колдун вошел в темный, холодный дом и провел рукой по крепкому, дубовому столу, на котором все еще колыхались от сквозняка остатки белой скатерти. Перед ним вспыхнули словно искры, воспоминания: его жена, аккуратно ставящая в вазу белоснежные ромашки, ее белая косынка, покрывавшая темную головку и выбившиеся из под нее прядки. Загорелые мальчики, здоровые и крепкие, как молодые деревца, с синими как у матери глазами...
- Лидушка... - прошептал он и упав на колени, завыл как зверь, горько и страшно.
* * *
Я уже ступила на крыльцо, когда над лесом прозвучал ужасный вой. Он был настолько жутким и пронзительным, что я вся сжалась от страха, понимая - это не волк и не собака. Это было нечто более опасное и неизведанное, притаившееся под сенью зимнего леса. Внезапно тучи разошлись и над поселком поплыла красная луна, зловеще окрашивая снег в цвет крови.
Я заскочила в дом и заперлась, испытывая настоящий ужас и представляя самые страшные картинки. Задернув шторы, сделала телевизор погромче и попыталась вникнуть в сюжет фильма, но удавалось мне это плохо. Рассказ тетки будоражил мое сознание и я уже начинала паниковать, придумывая страшного монстра, воющего на луну.
Зазвонил телефон и подняв трубку, услышала испуганный голос Таньки:
- Слышала?
- Слышала... - вздохнула я. - Давай не будем делать выводы раньше времени и пугать друг-друга.
- Да я уже напугана! - заныла подруга. - Они двери раскроют, забудут, а потом творится непонятно что!
- Вообще-то это мы полезли, куда не стоило лезть.
- Какая разница! - Танька помолчала секунду. - Ладно, буду укладываться. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Не накручивай себя и звони если что.
- Хорошо.
Утро выдалось ужасным - на улице мело так, что сквозь белую пелену не было видно и зги. Сколько я не таращилась в окно, даже столб электролинии не увидела, а он стоял совсем рядом с домом. Телевизор не показывал, сломался чайник и перестал работать фен. Связь пропала и даже забравшись на шкаф, я поняла - нет сети.
- Да что творится?! - с досадой воскликнула я, бросая телефон на диван. - Конец света что-ли???
В дверь забарабанили и я кинулась открывать, радуясь, что не придется самой сидеть в этом восставшем против природы мире.
В коридор ввалилось нечто, похожее на огромную снежную бабу и в этом заиндевелом пришельце, я с трудом узнала Таньку.
- Ты не поверишь, я на ощупь шла! - выдохнула она, хлопая пушистыми от инея ресницами. - Света нет, на улице дурдом творится! Ужас!
- Хорошо, что ты пришла, - я помогла ей раздеться и провела на кухню. - Мне самой совсем неуютно.
- Аналогично, - Танька прижалась к печке, потирая покрасневшие руки. - Дубарь...
- Я за вчерашний рассказ тетки и за этот ужасный крик в лесу... Может эта непогода с этим связана? - сказала я, наблюдая за подругой. - Может это все один большой трындец?
- Я уже думала об этом, - кивнула Танька. - Но все равно, хоть режьте меня, поверить не могу.
- Да, но страшно.
- Оставайся у меня. Вдвоем веселее, - предложила я и Танька сразу согласилась.
* * *
Заимка изменилась за одну ночь: стены ее будто выше стали, новее, большие окна с чистыми стеклами, крепкая крыша и высокое крыльцо. Корней стоял возле высокой сосны и держал на руке крупного ворона с глянцевым клювом.
- Лети за болото, и как найдешь могилу брата, положи на нее этот узелок. Камень с нее возьмешь и принесешь мне.
Ворон три раза каркнул и взмыл вверх, совершенно не боясь пурги и размахивая своими крыльями с тихим шумом. Корней проводил его взглядом черных глаз и пошел к дому, не проваливаясь в большие сугробы, а будто скользя по ним.
Он взошел на крыльцо и перед тем как войти в дом, поднял руку и принялся размахивать ею, отчего метель стала еще сильнее, завывая между хвойными лапами.
- Крути, мети!
Все дороги занеси!
Холодом могильным скрепишь
Ледяным солнцем заслепишь!
Его громкий голос пролетел по лесу и деревья испуганно заскрипели, заохали, словно понимая кто перед ними...
Зайдя в дом, Корней подкинул в печь березовых поленьев и оторвав половицу, вытащил из под пола большой, блестящий топор, больше похожий на древнюю секиру, с зазубринами на полукруглом лезвии. На его древке были начертаны удивительные знаки, сливавшиеся в длинные слова и колдун на минуту засмотрелся на них. Потом он повесил топор на широкий ремень и вышел из дома, направляясь к деревне. Лицо его не выражало никаких чувств, лишь глаза пылали ненавистью и нечеловеческой злобой, за которыми скрывалась боль.
Остановившись на границе леса, он посмотрел на деревню и прикрыл глаза. Сразу же на него накинулись воспоминания и картины из прошлого. Его жена, смотрящая с мольбой и ужасом, в ее глазах теплилась надежда, что спасет ее и детей. Но он мог лишь рычать, отчаянно отбиваясь от нападавших и заливая кровью только выпавший снег. Сквозь свой рык и крики, он слышал плач детей и разъяренно бросался на всех, кто пытался добраться до них, но силы покидали его и перед тем как померк свет, он увидел свои отрубленные руки, скрюченные, сочащиеся кровью обрубки.
Когда Корней распахнул глаза, в них плескалась одна лишь пустота, бездонная и черная, как свежевырытая могила. Он преодолел расстояние между лесом и деревней и медленно пошел по улице, пристально разглядывая каждый дом. Колдун помнил всех, кто участвовал в убийстве его семьи и не собирался щадить их потомков, жаждав их смерти. Вьюга кружилась вокруг него в сумасшедшем танце, падала ему под ноги, облизывая их снежными языками и отчаянно выла, предчувствуя неминуемую беду.
Корней остановился перед домом где когда-то жил охотник, преследовавший его и почувствовал тепло, жившее внутри. Тепло, в котором было взрощенно не одно поколение, в то время, когда его семья лежала в холодных могилах. Внезапно шторка на окне отодвинулась и он увидел женское лицо, обрамленное темными волосами. Они мягкими волнами окутывали узенькое личико с большими глазами и толстой косой лежали на плече. Женщина улыбалась и ему захотелось разрушить этот дом до основания, но он лишь сжал кулаки и пошел дальше.
Темную фигуру, в развевающемся одеянии, Корней увидел издалека, но он знал, что его ждут. Чем ближе он подходил, тем отчетливее чувствовал страх и улыбнулся по звериному дико.
- Встречаешь, батюшка? - он остановился напротив высокого, грузного человека в черной рясе.
Его седые волосы и борода были покрыты снегом.
- Я знал, что ты придешь, - спокойно ответил он, но колдун ощущал его страх и дрожь, охватившую тело. - Давай поговорим.
- Говори, - Корней уставился на батюшку немигающим взглядом. - Ты руки охранял?
- Я... но не я один... - заговорил священник, непроизвольно хватаясь за крест, лежавший на животе. - Подожди Корней, не твори зла... прошу тебя. Люди ведь не виноваты ни в чем.
- А как же за грехи отцов своих? - зло усмехнулся Корней. - Нечего нам с тобой обсуждать. Я принял решение.
- Какое? - батюшка покосился на топор. - Я прошу...
- В доме охотника Григория Плясова, кто живет? - перебил его колдун и священник растерянно развел руками:
- Правнучка его... Валентина...
- На заимку ее приведете.
- Но...
- Иначе всю деревню порешу.
Колдун развернулся и пошел обратно, не слушая, что кричал ему вслед испуганный священник. Теперь он знал, что будет делать дальше. Пришла пора платить.
* * *
Пока Танька прихлебывала чай из большой кружки, я подошла к окну и посмотрела на улицу. Мело все так же сильно и к утру сугробы грозились превратиться в горы снега. И тут, в этой белесой мгле, я увидела чей-то силуэт. Он был высоким и широкоплечим, что выдавало в нем мужчину. Он стоял напротив моего окна и я почему-то была уверена, что он смотрит именно на мой дом, на мои окна. Странный, парализующий страх охватил меня и я перестала улыбаться, чувствуя опасность.
- Танька, там мужик стоит и сюда смотрит.
- Где? - она подошла ко мне и тоже посмотрела в окно. - Точно, а кто это?
- Не видно. Но мне почему-то кажется, что он чужой, - прошептала я, пугаясь этого слова. Чужой...
- Ага... у нас таких широкоплечих днем с огнем не сыщешь, - согласилась Танька. - Все, пошел в сторону клуба. Странно...
У меня на душе стало как-то муторно и я задернула штору. Казалось будто зима ворвалась в дом и покрыла инеем углы, высасывая тепло...
До вечера мы маялись от скуки. Несколько раз сыграли в карты, разгадали журнал кроссвордов и выпили столько чая, что казалось он вот-вот выльется наружу. В доме стало темно и почему-то страшно, лишь зарево от печки, освещало половину кухни.
- Давай поедим чего-нибудь, - уныло протянула Танька, подперев щеку кулаком. - Чего у тебя есть?
- Доставай что найдешь, пойду калитку закрою, - я накинула шубейку и взяла фонарик. - Почему я раньше не вспомнила...
- Вот именно, - Танька поднялась со стула. - Давай с тобой схожу.
- Не нужно, я быстро.
Я открыла дверь и вышла в метущую снегом темноту, ежась от холода. Проваливаясь в сугробы по колено, я доползла до калитки и только протянула руку к замку, как вдруг меня кое-что напугало. Я услышала шепот. Сердце ухнуло вниз и я собралась было вернуться к дому, но здравый смысл все таки победил - кто в такую погоду будет шептаться под моим забором?
- Совсем с ума сошла с этими историями..., - пробурчала я и тут же на мою голову накинули мешок, пахнущий сеном.
Испытывая реальный ужас и панику, я попыталась было сбросить мешок с головы, но мои руки скрутили за спиной и я почувствовала как их связывают веревкой.
- Помогите! - закричала я, но мне чем-то туго перемотали челюсть и из моего рта вырывалось лишь слабое мычание. Ноги мне тоже связали, не особо церемонясь и причиняя боль, будто боялись, что я смогу вырваться из крепких ручищ и легко смыться. Я просто обезумела от страха, извиваясь всем телом и не понимая, что происходит. В какой-то момент мне даже показалось, что я теряю сознание, но не отключилась лишь потому, что морозный воздух проникал сквозь мешок и пробирал меня до костей.
Я почувствовала, что меня несут. Несут молча, словно боясь промолвить слово... Или боятся, что я их узнаю по голосам? Но кому это нужно? Требовать за меня выкуп... Глупее я ничего придумать явно не могла. Денег у меня нет, требовать их не у кого, да и я с трудом могла представить кого-то из деревенских, занимающихся такой фигней. Тогда зачем?
Под ногами моих похитителей скрипел снег, а вскоре я услышала как шумят сосны. Меня внезапно сняли с плеча и уложив на что-то твердое, привязали.
После топтания возле меня и громкого кряхтения, потащили по снегу на этих импровизированных санях.
- Черт! Дверь дубовая, тяжелая... - услышала я голос и напряглась, стараясь понять кто это.
- Заткнись, суслик! - оборвали его и я похолодела, сторож дядя Вася??? У него была манера обзывать всех сусликами, когда он злился.
Но что ему от меня нужно? Что я ему сделала? Неужели это из-за ларца, который мы с Танькой разбили в старой церкви?
Я терялась в догадках, ломая голову, чем все таки я досадила дяде Васе, ведь я его знала с детства!
Через некоторое время, они остановились и меня отвязав от дверей, снова взвалили на плечо. Теперь-то что? Скрипнула дверь и сквозь мешок на меня пахнуло теплом.
Жилье в лесу??? И тут я похолодела. Меня притащили на заимку... Я замерла, прислушиваясь к звукам, но из-за громко бьющегося сердца, сделать это было не просто. Бесцеремонно швырнули на пол и я услышала как скрипят полы под тяжелыми шагами.
Хлопнула дверь и я очутилась в тишине. Было до одури страшно, хотелось плакать, а сердце трепыхалось как пойманная пташка. Прошло не менее пяти минут, пяти самых ужасных минут в моей жизни и тихий шорох ввел меня в состояние ступора. Кто-то бесшумно приблизился ко мне, я чувствовала чужое присутствие и сходила с ума от всего этого. Когда с моей головы резко сдернули мешок, вместе с тряпкой, сдавливающей мою челюсть, я застонала и подняла глаза, чтобы увидеть того, кто сидел на широкой лавке рядом со мной.
В свете свечей, его глаза показались мне бездонными колодцами, наполненными черной водой. Мужчина смотрел на меня с примесью презрения и ненависти, что удивило меня - мы даже знакомы не были, чтобы он мог испытывать ко мне такие чувства. Узкое лицо, густые, с острыми уголками брови, плотно сжатые губы, окруженные темной щетиной и жилистая шея, в распахнутом вороте рубахи.
Он был красив, но злоба и нечто звериное, портило эту поистине мужскую красоту.
- Кто вы? - прошептала я, не сводя с него глаз.
- Корней, - ответил он. - Я был хорошо знаком с твоим прадедом.
- Корней? - повторила я. - Как Корней? Не может быть...
- А что тебя удивляет? - он криво усмехнулся. - Я же колдун.
- Это что, розыгрыш? - я попыталась оглядеться, в надежде увидеть Таньку, но шею словно свело от неудобного лежания.
- К твоему сожалению - нет, - мужчина поднял меня и усадил как куклу. - Теперь ты будешь жить здесь.
- Почему? - я ничего не понимала и с трудом воспринимала его слова.
- Потому что, я так сказал, - он развязал мне руки и ноги, швырнул веревки в горящую печь и тихо сказал: - Я не советую тебе пытаться сбежать, иначе мне придётся лишить тебя ног.
Я уставилась на него, понимая, что этот человек сумасшедший, ведь не может же нормальный мужчина, говорить такие вещи... Все вокруг казалось каким-то бредом, но кое-какие проблески догадок, вспыхивали в моем мозгу. Сторож притащил меня на заимку, на заимке жил колдун, мы разбили ларец, тетка нас предупреждала... Господи...не может быть... Это просто фильм ужасов какой-то!
- Зачем я вам? - мне было страшно даже смотреть на него, ведь этот человек был мертв совсем недавно...
- Твой прадед лишил меня семьи. Жестоко. - Корней стоял возле печи и смотрел на меня через плечо. - Ты родишь мне детей, которых он забрал. Честно. Не правда ли?
