Любава

Любава. Автор Юлия Скоркина.

- Ох, Любава, Богом тебя заклинаю, забери моего Андрейку к себе, - причитала Дарья. - Чует моё сердце, нехорошее случиться может. Лучше разлука, чем смерть моего мальчика.
Любава повернула голову и посмотрела на тщедушного Андрейку, сидящего на скамейке у печки и по-детски болтающего тонкими ножками.

Когда-то сёстры жили вместе, но года подошли, и старшая Дарья вышла замуж за Никодима и переехала к мужу в дальнюю деревню. А младшая Любава осталась с больной матерью, которая вскорости померла. Отец их от чахотки помер задолго до женитьбы дочери. Мать хорошо сестёр воспитала. Добрые, трудолюбивые, на всякую беду отзывчивые. Правда, хоть Дарья и была старшей, а всё ж Любава главенство в семье держала. Старшая сестра мягкая, как глина, - лепи из неё, что хочешь. На это Никодим и купился. Хорошая семья у них была. Муж на жену не нарадовался.

А вот Любаве, в отличие от сестры, палец в рот не клади: мигом всю руку оттяпает. Высокомерна, строга, - правда, что уж говорить, красы неписаной девка. Лучшие ребята с окрестных деревень к ней свататься приезжали, только всем от ворот поворот давала.
Пока маменька жива была, всё охала:
- Ох, доченька моя, унаследовала ты прабабкин характер, так смотри судьбу её не унаследуй. Так вековухой и останешься, кому в старости нужна станешь? Любава на эти причитания с улыбкой смотрела. Не вступала в пререкания с матерью, старость уважала, да и мысли свои на этот счёт имела.

Прабабка Любавина не простая была. И хоть век без мужа да дитё в подоле принесла, а всё ж счастливую жизнь прожила. Лекарствовала помаленьку. Травками да молитвами от хворей и страстей лечила. За чёрные делишки не бралась, людям не навязывалась. Побаивались её в деревне: характер был не сахар.

Вот Любава норов прабабкин и унаследовала. Да не только норов! Тоже знахарничала помаленьку. В травах хорошо разбиралась. За заговоры бралась. А уж кого на помощь призывала, то кто ж знает. Люди разное говорят, да она не перечит. Что хотят, то пусть и думают. Гордо девка по деревне ходила, цену себе знала. В беде никому не отказывала, детишек завсегда лечить бралась. Сколь её боялись, столь и уважали.

- Не пойму тебя, Дарья, - сказала Любава, посматривая на Андрейку, - чего тебе не так, глянь: парень здоров, а ты прям в мертвяки его записала.
- Ой, боюсь, сестрица, - али не слыхала, что нынче в нашей Семёновке делается? - спросила Дарья.
- Не слыхала, - ответила Любава.
- Дак детишки как мухи мрут. Болеют подолгу, а потом Господь и прибирает.
- А Господь ли? - подняв бровь, произнесла Любава.
- И не знаю, милая. Только уж как несколько лет на деревню словно хворь какая напала. Уж и двора не найдёшь, в котором ребятёнок бы не помер, - перекрестившись, сказала Дарья.

- Так от чего ж мрут-то, почему ко мне не обращались?
- А кто ж знает? Бегает дитя, здорово, а ко времени сохнет ребёнок, да лежит всё больше. Силушка по капельке вытекает, а потом и вовсе издыхает. А к тебе не шли - так далече же, да и своя знахарка в деревне имеется, - простодушно ответила Даша.
- А давно ль имеется? - вскинув брови, спросила сестра.
- Так я к Никодиму переехала уже, и была она там.
- А что ж ты мне раньше про неё не сказывала? - не унималась Любава.

- А что говорить-то. Бабка как бабка, лечит помаленьку, злого не творит. И скотинку хворую к жизни возвернуть может. Только вот с детишками беда не даёт совладать. Не помогают ни травки, ни шепотки. Да и не спрашивала ты про неё, а сейчас вот к разговору пришлось. Ну так что? Заберёшь Андрейку погостить?
- А что ж не забрать, - улыбнулась Любава, глядя на племянника. - Такое чудушко пусть погостит, - сказала она, взъерошивая соломенную шевелюру.
Чмокнув сына в макушку и перекрестив, ушла Дарья восвояси.

- Ну, - обратилась Любава к ребёнку, - пошли в сад, покажу, как в поленнице горихвостка гнёздышко свила.
Андрейка растянул кривозубый рот в широкой улыбке и протянул тётке руку.

* * *
- Принимайте гостей, - громко сказала Даша, входя в дом к сестре.
- Мамка пришла! - с радостью взвизгнул Андрейка, бросаясь к ней обниматься.

С момента, когда Дарья оставила сына у родной сестры, прошло полгода. Поздняя осень хмурила небо, окрашивая его в тёмно-серые тона. Она по несколько раз в месяц приходила навещать мальчика, и каждый раз встречи были со слезами и объятьями.
- Ой, любименький мой, - причитала женщина, обнимая и целуя ребёнка. - А уж соскучилась как, миленький мой! Папка весь извёлся, когда, спрашивает, сына домой ворочу.

В комнату вошла Любава, вытирая руки о передник. Тоже расцеловались с сестрой.
- Ну как вы тут, хорошие мои? - спросила Даша, не спуская любящих глаз с сына.
- Хорошо, мамка. Тётя Любава котёнка мне подарила, хошь покажу? - восторженно воскликнул Андрей и, не дожидаясь ответа, улетел на улицу.
- Да хорошо всё, сестрица, - спокойно ответила Любава, - с чем пожаловала?

- Да уж время пришло, столько времени Андрейка у тебя, скоро уж тебя мамкой вместо меня называть будет, - улыбнулась Дарья. - И Никодим наседает, мол, вертай сына домой.
- Забрать, значит, хочешь? - спросила Любава. - А на деревне как дела обстоят?
- Да не сглазить бы, слава Богу, хорошо всё. За то время, как Андрей у тебя был, ни одной смерти не случилось.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Андрейка, держа на руках котёнка.
- Мама, я его Васькой назвал. Он теперь мой друг, - в глазах ребёнка горели искры счастья.
- Ну что ж, мышей в хлеву много, найдёт, чем заняться, - ответила мать, - с собой заберём. Собирайся, милый, домой пойдём.

Пока Андрейка запихивал вещички в мешок, Любава и Дарья разговаривали о насущном. Старшая сестра всё охала и спрашивала, когда же младшая семью собралась создавать.
- Полно тебе, Дашка, - возмутилась Любава, - ты как матушка! Время придёт, и муж сыщется, а пока незачем мне! У меня племянник золотой, мне и с ним потетешкаться достаточно. Слышь, Андрей, ты не забывай меня, - как в гости захочется, так говори мамке, я всегда тебе рада и жду тебя.

За эти полгода, что племянник провёл у Любавы, было видно, что с неохотой она отпускает его: привыкла к мальчонке. К смеху заливистому да дурашливости детской.

Страницы: 1 2 3