Любава

Вышла из комнаты - Дарья по дому хлопочет.
- Как себя Андрейка чувствует? - спрашивает.
Бросилась к сестре в объятья Даша. Обнимает её, целует.
- Спасибо, Любавушка, сыночка моего к жизни вернула! Проснулся утром, поесть попросил.
Заглянула Любава к Андрею. Мальчик спал, по его слегка порозовевшим щекам было видно, что жизнь потихоньку к нему возвращалась.
- Вот что, Дарья, - сказала Любава, - поживу у тебя пару дней. Да подумаю, что сделать можно, чтобы знахарку вашу на чистую воду вывести.

* * *
- Ох, нехорошо мне, бабушка, - вещала Любава, сидя в избе Пелагеи. - Точит меня злоба чёрная. Сил нет видеть, как эта гадюка на моего милого вешается, - на ходу выдумывала девка.

Пришла она в дом знахарки, якобы за помощью. Единственное, что ей нужно было, так это узнать, как она жизнь с детишек высасывает.
- Ой не знаю, милая, - ответила Пелагея, - я ж ведь за чёрные дела-то не берусь. Грех это, - говорила бабка с самым невинным видом. - Я же людям помогаю.
- А вот и мне помоги, - настаивала Любава. - Нешто это по-честному?! Я с ним столько лет живу, терплю его, окаянного, а она появилась и увести хочет. Никому не скажу, что помочь мне взялась. Отплачу по-царски. Ненавижу её, гадину, ничего для тебя не пожалею.

- Ну хорошо, - согласилась Пелагея, - вижу я, одинаковы мы с тобой по духу. Незачем на самотёк пускать, если несправедливость такая. Да смотри, не сказывай никому! А в оплату мне самую малость потребую. Напеку хлебца да тебе отдам, а ты в своей деревне деткам раздашь.
- А зачем? - спросила Любава.

- Да ни к чему тебе знать это, - ответила старуха. - Ты о своей разлучнице лучше подумай. Как мы её изводить будем? - чуть помолчала Пелагея, а потом и говорит: - А давай-ка мы ей мертвяка подселим.
- А как это? - притворялась несведущей девушка.
- А дам тебе хлебов поминальных. У меня к каждому кусочку по мертвяку наговорено. Уговор у меня с ними. Я им души живые, чтоб силушку их поедать, а они мне услужение, да года продлевают за это.

Согласилась Любава. Взяла хлеб и пошла восвояси, оставляя ведьму в уверенности, что пойдёт угощать разлучницу, которой на самом деле и не было. Пришла в дом Дарьи, вывалила перед ней хлеба на стол и говорит:
- Вот смотри, чем ваша знахарка детушек потчует!
- Хлеб, - произнесла Дарья, - нешто запрещено это? Хлебом деток угощать.
- Простым хлебом не запрещено, - пояснила Любава, - только-ть эти хлеба поминальные, да на мертвяков заговорённые. Вскрикнула Дарья, рот ладошкой прикрыла.
- Да как же это? - спрашивает.

- А так! Уговор у неё с нечистью. Она им тех, чью жизнь выжрать можно, а они ей года долгие.
- Почему ж она, окаянная, ребяток им жертвовала? - прошептала старшая сестра.
- Так душа же непорочная, и любовь к жизни сильнее, - пояснила младшая.
От речей таких волосы на голове Даши всё выше поднимались.
- От хлебов нам избавиться нужно, - продолжила Любава, - да так, чтоб мертвяки, которых ведьма прикормила, её же и сожрали. Но это потом уж, а пока... - хитро сощурив глаза, закончила она.
Собрав все хлеба, девушка раскрошила их на мелкие кусочки, отнесла курам и стала ждать.

К утру следующего дня Дарья, ходившая за водой и встретившая местных кумушек у колодца, принесла весть.
- Ох Любава, Антонина говорит, что поутру Пелагею видела. И что-то страшное с ней случилось. Почернела вся и будто на много лет постарела. Хотела Тоня к ней подойти поговорить, а та как рявкнет на неё, чтоб не лезла со своей жалостью.
- Значит, в точку я попала, - засмеялась Любава. - Знать, пришли черти за добавкой, а пожрать некого. Вот они хозяюшкой и попотчевались.

Услышав это, Дарья креститься начала.
- Право, сестрица, - начала Даша, - у меня от твоих слов сердце заходится. Всё ж живая она.
- Ох, Дарья, - закатила глаза Любава, - вот ведь ты как маменька наша, ни дать ни взять! Любого чёрта жалеть будешь, ежели ему больно станет.
Дарья смущённо потупила взор.
- Ну да ладно, поиграли, теперь и дело до конца довести нужно. Ты не заходи пока, сестрица, в комнату, - сказала Любава и скрылась за дверью.

Занавесила окна, зажгла две свечи, вытащила из своего мешка старый, ржавый замок и села за стол. Тихонько губы шевелились:
"Ежели скажешь - сгинешь.
Ежели сделаешь - в прах.
На замок я закрою силы,
Что были в твоих руках".
Еле слышно было, как читала девка заговор, который должен был лишить Пелагею силы.

Ближе к вечеру взяла Любава замок и направилась к дому ведьмы.
- Бабка Пелагея, дома ли ты? - крикнула она.
Ответом ей была тишина. Открыв дверь, вошла девушка в дом. Скрипнули половицы под ногами.
- Кого там чёрт приволок? - донеслось из комнаты.
- Почему же чёрт, бабушка? - спросила Любава, появляясь перед старухой.
- Аа, ты? - устало произнесла ведьма. - Ну чего тебе? Нехорошо мне. Нет сил возиться с тобой, приболела я.

- Конечно, приболела, - надменно произнесла девушка. - Чертей кормить дело нелёгкое.
Вытаращила глаза Пелагея, ртом воздух хватает.
- Так это ты, гадина! - зло прошипела ведьма. - Из-за тебя меня черти всю ночь мотали, чуть душу не вытрясли!
- Душу? - заливисто рассмеялась Любава. - Дык разве ж она у тебя есть?! Душа-то! Паучиха проклятая, скольких деток сгубила! Жизни вечной захотелось? Так и будешь вечно, только в аду!
И, развернувшись, направилась к выходу.

Поднялась ведьма с постели, бросилась вслед. Выскочила за ней на крыльцо и кричит:
- Прокляну подлюку! Всех чертей на тебя повешу!
- Ой ли?! - надменно произнесла Любава. - Или думаешь, только тебе чары колдовские подвластны? А глянь-ка на дверь, что это там на ручке болтается? Обернулась старуха к двери, а там на скобе замок закрытый висит. Взревела старуха, в волосы свои руками вцепилась, - поняла, что на закрытие сил Любава заговор сотворила.

- Думала, всю жизнь дела свои чёрные творить будешь, паучиха проклятая?! - злобно произнесла Любава, сощурив глаза. - Так знай же, что коли словом или делом за старое возьмёшься, раньше времени прахом станешь! Ох и рады же тебе твои черти будут!
И, развернувшись, ушла прочь от старухиного дома. Слышала, как та выла в злобе бессильной, но и бровью не повела.

* * *

С того дня прошло два месяца. Андрейка быстро поправился.
Пелагея спустя месяц померла. С чертями как обет нарушила да кормить их перестала, так они за неё и взялись. Мучительно помирала, кричала долго и страшно. Любава с той поры единственной знахаркой на несколько деревень стала. Справно свою ношу несла. И хоть могла с силами тёмными сговориться, да не брала греха на душу. Лечила люд деревенский да скот. Пакостей не творила. Подходящего мужа себе сыскать не могла. Да и не сильно-то расстраивалась. Такой норов не каждый выдержит.

- Ох Любавушка, - вздыхала сестра старшая, - уже б уняла ты свой гонор да покладистой стала. Глядишь, и муж бы сыскался. Да детки появились.
- Покладистой, да без гонора с чертями не справиться, Дарьюшка, - смеялась в ответ та. - А что деток нет, так не расстраиваюсь, - знать, судьба такая, - сказала она, чмокнув в макушку любимого племянника.
Андрейка как выздоровел, на дальнюю деревню к тётке, почитай, по несколько раз в месяц бегал, а то и вовсе гостить оставался.

Страницы: 1 2 3