Зов

Сколько себя помню, я всегда слышала ГОЛОС. Он начинал звучать в моей голове совершенно неожиданно. Иногда это были просьбы о помощи, иногда плач, реже - радостные восклицания или веселый смех. Ощущения исчезали, едва я пыталась на них сконцентрироваться.

Пока мама не узнала о том, что больна, я была совершенно уверена: все в моей жизни хорошо. Просто замечательно! Разумеется, бывали и хорошие дни, и не слишком, но сальдо явно в мою пользу. Родители обожают и заботятся, чтобы я ни в чем не испытывала недостатка. Окончила школу, легко поступила в универ. У меня всегда было много друзей, а теперь есть еще Антон...

Но почему-то в один момент все это вдруг совсем перестало радовать...
- Нам нужно тебе кое-что сказать...
Мама, бледная и неподвижная, словно изваяние, застыла в кресле, а папа молча смотрел в окно.
- Что случилось? - Я всерьез забеспокоилась.
Мне еще не приходилось видеть своих жизнерадостных родителей в подобном настроении.
- Маша, хочу, чтобы ты знала: я против, - тихо сказал папа.
- Тогда я сама это сделаю. Не хочу умирать, не сказав ей правды!
- Ладно, поступай, как знаешь...

Я почувствовала себя зрителем, пришедшим в театр ко второму акту. В общем, было совершенно непонятно, о чем они говорят...
- Во-первых... - мамин голос слегка задрожал, но она тут же взяла себя в руки. - У меня рак. В перспективе - длительное и болезненное лечение...
Она говорила спокойно, словно это касалось вовсе не ее. Именно так мама справлялась с отрицательными эмоциями.
- Все будет хорошо, мамочка, - я присела рядом и взяла ее за руку. - Вот увидишь. Мы будем с тобой.

На моих глазах выступили слезы.
- Не знаю ... -мама пожала плечами. - Может, поправлюсь, а может нет. Но если я... если не получится... Моя девочка, я хочу, чтобы ты знала... Биологически ты не наша дочь. Тебе было меньше двух лет, когда мы тебя удочерили...
Мамины слова не сразу дошли до меня. Я переводила взгляд с мамы на папу, ожидая, что сейчас они посмеются над тем, как ловко меня разыграли. Но папа смотрел то ли виновато, то ли с сочувствием.

Никакой это не розыгрыш...
- Это не может быть правдой, - простонала я. - Кто-нибудь обязательно сказал бы мне!
- Никто не знал, - мама покачала головой. - В то время папа как раз получил работу в Москве, так что мы приехали сюда уже с тобой.
- Дочка, - отец протянул ко мне руку. - С первого дня, как ты появилась в нашем доме, мы считали тебя своей и любили так сильно, как это только возможно... Я по прежнему считаю, что Машеньке не следовало говорить тебе...
- Машенька, у тебя была сестра, - вдруг вмешалась мама. - Близняшка. Мы хотели удочерить вас обеих, но...
Больше ничего не слышала. Слишком много информации, слишком серьезное потрясение... Кажется, потеряла сознание.

Очнулась, почувствовав резкий запах нашатыря. Папа понуро сидел рядом.
- Кто я? - спросила, открыв глаза.
- Ты наша дочь, - сказал папа твердо. - И не смей в этом сомневаться ни минуты!
У меня не было сил говорить. Хотелось побыть одной, привести мысли в порядок...

Моя жизнь вдруг стала напоминать стеклянный замок: одно неловкое движение - и все разобьется вдребезги. Я лежала в темноте, глядя в светлый прямоугольник окна, и пыталась думать. Сами собой возникли вопросы: кто были мои родители? Почему они меня отдали? И наконец - где моя сестра? Почему нас разделили? Сестра-близняшка... Интересно, какая она? Похожа ли на меня? Знает ли о моем существовании? Думает ли обо мне когда-нибудь?..

Сколько себя помню, я всегда слышала ГОЛОС. Он начинал звучать в моей голове совершенно неожиданно. Иногда это были просьбы о помощи, иногда плач, реже - радостные восклицания или веселый смех. Ощущения исчезали, едва я пыталась на них сконцентрироваться. Обычно они длились доли секунды - словно внезапные вспышки света... Мама считала, что я фантазирую, поэтому вскоре я просто перестала ей рассказывать. Иногда без всякой на то причины у меня начинало что-нибудь болеть - живот или колено, на котором не было и следа ссадины. Это тоже продолжалось очень недолго. Теперь я размышляла, не связаны ли все эти события с жизнью моей сестры? Когда-то я читала о связи между близнецами... Неужели и со мной происходило нечто похожее?

На следующий день я попросила родителей рассказать все, что им известно. Обо мне и моей сестре...
- Ты, наверное, хочешь ее найти? - со вздохом спросил у меня отец.
- Еще не решила, - ответила я совершенно искренне. - Пока хочу просто хоть что-нибудь узнать.
- Мы сами знаем не так много, - мама протянула мне пакет. - Здесь документы о твоем удочерении...
Я положила пакет на колени. Хотелось заглянуть туда как можно скорее, но мне было страшно...
- Мы приняли решение об удочерении, когда сказали, что детей у меня не будет, - рассказывала мама. - Поехали в детдом, где работала одна моя дальняя родственница. Алина посвятила детям всю жизнь, своей семьи так и не создала. Она сначала трудилась простой воспитательницей, потом директором детдома. Боролась за каждого ребенка...

- Так это она меня вам... Подкинула?
- Когда мы приехали туда впервые, ты пробыла в детском доме всего несколько дней. Плакала, скучала по сестре. Не знаю, почему вас разделили. Алина тоже не знала. Она пыталась узнать, но... - мама пожала плечами. - В любом случае, едва Олег увидел тебя, тут же сказал: берем.
- Папа? - я посмотрела в теплые карие глаза отца. Или не отца?
- Я сразу понял: ты моя дочь, - он улыбнулся. - Было в тебе что-то такое, что брало за душу...
- Благодаря Алине формальности были сокращены до необходимого минимума, - перебила его мама. - Мы хотели удочерить и твою сестру, но через какое-то время выяснилось, что это невозможно... Мне очень жаль, любимая, - мама нежно погладила меня по голове.
Я накрыла ее руку своей.

Мама никогда не показывала своих чувств, но я знала: ради меня она, не задумываясь, бросится в огонь. Домашнее тепло давал мне папа. Именно он терпеливо выслушивал рассказы о моих проблемах, объяснял задачки по физике и выдавал деньги на карманные расходы. Мама же следила за порядком, всегда была последовательна и справедлива, часто бескомпромиссна. Пожалуй, за это я ее и любила... Довольно долго я сомневалась: а стоит ли что-либо предпринимать? До сих пор у меня было прошлое, было спокойное гнездо, которое мне дали родители. И вполне вероятно, мне не очень понравится то, что я узнаю. Если, конечно, начну узнавать. В общем, понемногу я склонялась к мысли, что незачем... И тогда это произошло...

Однажды, возвращаясь из университета, я вдруг увидела резкую вспышку, почувствовала сильный удар, потом - боль... Потеряла сознание. Очнулась на скамейке. Вокруг меня собралось много народу.
- Эпилепсия... - послышался нервный шепот откуда-то сбоку.
- Э -э-э, да что там... Пьяная она, вот и все, - ответил другой голос.
- Водкой не пахнет... - добавил кто-то.
- И выглядит прилично...

Я с трудом подняла голову. Перед глазами кружились какие-то черные точки. Незнакомый парень держал меня за руку.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он, увидев, что я пришла в себя.
- Плохо... - ответила я.
- Не волнуйтесь, сейчас приедет скорая, - он тепло улыбнулся.
- А что случилось?
Оказалось, я мирно ехала в автобусе, но вдруг ужасно закричала и упала в обморок. К счастью, рядом сидел врач - этот самый молодой парень. Он вынес меня на свежий воздух и вызвал скорую. В памяти неожиданно всплыли обрывки событий. Страшная авария... Кто-то кричит от боли, стонет, зовет на помощь, и - тьма...

Два дня провела в больнице. Врачи только руками разводили: я была абсолютно здорова. Теперь существовало только одно объяснение происшедшего: раз уж я видела аварию, в которую сама не попадала, значит, в беде оказался самый близкий для меня человек - моя сестра... Неожиданно я осознала, что нужна ей, приняла решение, и уже на следующий день постучала в дверь тети Алины. Мне открыла энергичная седая женщина.
- Жанночка? Вот сюрприз! Входи скорее, - она всплеснула руками.
- Откуда вы... - удивилась я.
- Да просто узнала, - улыбнулась она. - Твоя мама время от времени присылает мне фотографии...

Прежде чем перейти к главной цели моего визита, пришлось рассказать тете Алине почти всю свою биографию. Узнав о маминой болезни, она очень расстроилась.
- Тетя, - сказала я наконец, - вы знаете, зачем я приехала...
- Догадываюсь, - вздохнула она. — Должно быть, хочешь что-нибудь узнать о семье, где родилась...
- Меня больше всего интересует сестра, - сказала я. - Родители... Знаете, как-то не получается представить в этой роли никого, кроме людей, которые воспитывали и любили меня больше двадцати лет! Должно быть, биологические родители просто не хотели меня, а раз так, мне тоже не слишком-то интересно, где они. Но сестра - дело другое. Мама говорила, вам тогда ничего не удалось узнать...

- Это не совсем так, - тетя Алина покачала головой. - Просто твоя сестра не попала в детский дом...
В такое очень трудно поверить. Это каким же надо быть чудовищем, чтобы одного ребенка оставить, а второго отдать в детдом?
- Много времени прошло, прежде чем я собрала твою историю воедино. - Тетя Алина поудобнее устроилась в кресле. — Брак твоих родителей не был удачен. И вот после очередного скандала они, наконец, решили расстаться и поделили имущество и... детей. Ты досталась отцу, а твоя сестра - матери.
- Прямо как в кино, - хмыкнула я.

- Только без хеппи-энда, - продолжала тетя. - Твой отец нашел работу в другом городе, снял квартиру и приехал за тобой. Была зима, плохая погода, а он спешил. И случилась авария. Он погиб на месте, но с тобой, слава богу, все было в порядке. Ты попала в милицию, а потом - в детдом, где я работала. Когда стали разыскивать твою маму, выяснилось, что она уехала за границу, оставив твою сестру под присмотром матери...
- Моей бабушки?
- Да. Однако та не пожелала иметь с тобой ничего общего. Видимо, так сильно ненавидела твоего отца. Заявила, что он получил то, чего заслуживает, и будет гореть в аду... А когда у тебя появились приемные родители, бабушка без возражений подписала отказ от всех прав - чтобы удочерение было законным.

- А почему же она не захотела отдавать мою сестру? - удивилась я.
- Думаю, эта женщина не совсем здорова психически, - тетя Алина задумчиво покачала головой. - Внушила себе, что Ксения - дочь твоей матери, а ты - дочь отца. Поэтому и не хотела тебя видеть...
- Бред! — Я передернула плечами. - А что же моя биологическая мать?
- Честно говоря, я даже не знаю, вернулась ли она в Россию, - вздохнула моя собеседница.
- Значит, ей было настолько наплевать на меня, что она даже не поинтересовалась, где я, - сказала я горько, а потом посмотрела на тетю и замолчала, догадавшись, что мое удочерение было, скорее всего, незаконным, ведь у меня были и мать, и бабушка, а может, и родственники по отцовской линии...

- Нет, - тетя словно читала мои мысли. - У твоего отца не было родственников. Я все проверила. Прежде чем... нарушить закон. Хотелось сделать так, чтобы тебя можно было удочерить официально, чтобы ты не росла в детдоме...
- Тетя, а вам не было страшно? - тихо спросила я, глядя ей в глаза.
- Нет, - ответила она спокойно. - Иногда это единственный шанс найти ребенку настоящую семью.
Что ж, мне опять предстояло путешествие - на сей раз к бабушке, которая когда-то от меня отказалась. Видеть ее не хотелось совершенно, но нужно было спешить: сестра продолжала звать меня, но ее голос становился все тише...

Стоя перед дверью дома, где обитала моя, как выяснилось, кровная родня, я чувствовала... Не знаю, как сказать... Пожалуй, любопытство, смешанное, правда, с изрядной долей... гнева, что ли, а может, презрения... Интересно посмотреть на людей, способных отдать собственное дитя, словно котенка, «в хорошие руки»... Спасибо, что хоть на помойку не выбросили!

Неопрятная всклокоченная старуха в халате долго молчала, бесцеремонно меня разглядывая.
- Ну конечно, - прошипела она в конце концов. - Так я и знала, что когда-нибудь ты заявишься...
- Где моя сестра? - без предисловий спросила я.
Смотреть на это злобное существо было неприятно.
- В больнице она... - карга словно выплюнула эти слова. - В коме...
- Адрес больницы! - рявкнула, не пытаясь притворяться вежливой.
Когда дверь захлопнулась, я вдруг поняла, что мне жаль Ксюшу. По сравнению с этой омерзительной бабкой моя мама была настоящим ангелом, не говоря уж об отце...

Врачу достаточно было взглянуть на мое лицо, и он перестал сомневаться в том, что меня нужно впустить в палату, где лежала Ксения... Казалось, я вижу себя - только очень бледную и завернутую в белый саван. Я провела в больнице несколько суток. Сидела у Ксюшиного изголовья, держала ее за руку и говорила, говорила... О своей жизни, о приемных родителях, о тете Алине... О том, как узнала о ее существовании и как нашла ее... Говорила, пока не пересыхало в горле. А потом начинала снова... На пятый день случилось чудо: сестра очнулась. Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:
- Вот ты и пришла...
А потом уснула. Но это был уже настоящий сон, а не болезненное забытье.

Лишь через два дня получилось пообщаться, и это было что-то невероятное! Мы оказались фантастически похожи друг на друга. Будто я обрела утраченную часть себя, а вместе с ней - удивительную гармонию в душе...
- А ты знаешь, что спасла меня? - спросила однажды Ксюша.
- Как это? - удивилась я.
- Когда я была в коме, казалось, что погружаюсь в мягкую пуховую перину, и это было так приятно, так здорово, что бороться попросту не хотелось... И тогда вдруг появилась ты... Ты звала меня, и я чувствовала, что это важно, что мне обязательно нужно вернуться...
Я взяла ее за руку. Мы больше не потеряем друг друга. Нас что-то связывает. Не могу и не хочу объяснять, что именно...

Жанна