Рэкс

(мистические истории из реальной жизни читать онлайн)

Судьбоносная встреча.

Без начального капитала, без богатого папы, на кредиты и деньги, взятые под проценты, раскачать свой бизнес, тем более у нас в России дело трудное и почти не сбыточное. Но мы же упрямые, пока сами не убедимся, пока сами всего горя не хлебнём сполна, никого не слушаем и никому не верим. Ну вот так и я, духу хоть отбавляй, «что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной», когда моя глупость со мной. Кафе на трассе, думал будет всё в ёлочку, но не тут-то было. Дела всё хуже и хуже, долгов всё больше и больше.

Как-то заехал дальнобой, людей не было, он с ночёвкой, сели выпили, он мне про своё …я ему про своё. Сидим беседуем. Он издалека с Иркутской области, вся жизнь за баранкой. Мужик сибирский, открытый, без камня за пазухой, таких сейчас мало встретишь. Мне интересно, расспрашиваю, в Сибири то не был никогда, да и слава богу. Сижу слушаю, как там да что там, тепло сидим, с хорошим человеком бывает не наговоришься. Он собеседник интересный, мне есть что сказать, время быстро бежит. Ну и поведал он мне под утро, как можно дела свои поправить. К нам, говорит, тебе надо ехать. Мужик ты хороший, тебя тайга примет. Золотишко говорит намоешь, семью порадуешь, дела свои поправишь. Что да как, толково разъяснил, адрес на бумажку записал. Как место то сыскать и не заблудиться набросал на ту же бумажку, типа карты. Только говорит:

- Строго настрого запомни, три дня золото мой, тебе хватит за глаза. И долги раздашь и бизнес поднимешь. Три дня, запомни, не больше. Если жадность вдруг обует, если на большее потянет, если совет мой забудешь, тайга не выпустит. Хочешь верь, хочешь не верь. Вот я, фуру купил, деда послушал, три дня золотишко мыл, пёрло недуром. Жадность так и съедала за эти три дня легко пуд намыл. Жила там насыщенная с ума сведёт любого, но одумался вовремя, дедов наказ вспомнил. Ровно через три дня свернул палатку и домой. Сейчас  дом большой, достаток, фура своя и ещё на одну деньги в банке лежат. Сын вырастет, ему подарю.

Я ему удивлённо:

- Да как же так, братан. Мыл бы пока не кончилась, сейчас миллиардером был бы.

А он мне отвечает:

- Ты эти мысли выбрось, всё в меру надо брать, тайга жадных не любит, не выпускает она жадных, подлых и глупых. Даст для жизни, если ты того заслуживаешь, или же нужда большая. А кто хапать начинает да грабастать, тех не выпускает, оставляет себе для удобрения. Меня и дед, и отец так учили, а они для меня икона. Я-то сам сиротой рос без отца, в интернате, мать подгуливала, да и выпить, губа не дура. Так что меня старшики жизни учили, скажу не в обиде на них и лещи и подзатыльники, всё в прок пошло, все уроки по жизни сгодились.

Поверил я тогда дальнобою, тоже многое повидал, интернат, стройбат, тюрьма, в людях быстро разбираюсь. По глазам их вижу, у мужика глаза пьяные, но ясные, голос ровный, твёрдый, от сердца идёт.  Правду говорил, просто по-русски помочь хотел. Эх жаль, даже номер телефона не взял, хотя адрес на бумажке есть, как ни будь письмо напишу, пусть прочитает, если конечно помнит.

Авдотья.

Риск, как известно, дело благородное, чем чёрт не шутит. Своим сказал, что живот болит, в областную больницу поеду, а сам собрал всё что надо, да и попёрся за удачей. А вокруг то, середина мая, всё цветёт и пахнет, божья благодать. До Иркутска добрался, дорога дальняя, потом с попуткой, деревня Зверовой. Красотища, первый раз тайгу увидел, ели в три обхвата в самое небо упираются, деревня не большая, глухомань, богом позабытая. Крайний домик, в огороде бабушка божий одуванчик. То ли полит траву, то ли сажает чего-то, шустрая бабуля.

 - Здравствуй мать! Привет тебе из Саратова, скажи, как мне лучше к речке Шумаге побыстрее пройти, да не заблудиться. Дело то к вечеру идёт..

 -  Ты сынок гляжу не местный, не ходил бы ты в тайгу на ночь. На речку собрался, золотишко намыть удумал??? Это тебе кто-то из местных про золото рассказал? Люди то у нас в деревне не болтливые. А раз про золото сказали, значит добро кому- то из наших сделал.

 - Да какое там добро, так, накормил человека, да и то за деньги. Просто нужда у меня большая, долгов, как у вас деревьев в тайге. Вот и приехал счастья попытать.

Познакомились, бабушка Авдотья отговорила под вечер в тайгу идти:

 - На веранде тебе постелю, утром покажу тропинку прямо к реке выйдешь не заплутаешь.

Собрала на стол не хитрый ужин, картошечку, лучок сальца порезала, грибочков поставила, молочка козьего, хлеб сама пекла, пальчики оближешь. Я всё это дело уплетаю, а сам про зверей расспрашиваю, много ли их тут, не нападут ли. А она улыбается, тебе не зверей говорит бояться надо, а сестриц, хозяюшек этих мест таёжных. Они будут решать, выйдешь ты с тайги или останешься в ней навсегда. И вполне серьёзно рассказала мне такую интересную историю. 

Легенда.

Когда -то давно, ещё до революции, жил у них в деревне молодой парень, Егор. Хорош собой и весел. За таких говорят, первый парень. Охотник был знатный, куницу, белку добывал, тем и жил. Девки по нему с ума сходили, а на против две сестрицы, погодки, обе красавицы обе умнички и на работу скорые. Одна Оксанка другая Дарья, обе любили охотника до беспамяти. А он всё выбрать не мог, ведь одна другой лучше, да и к тому же росли рядом с самого детства вместе и на речку, и за грибами.

Вот и сказал он родителям, не могу я выбрать ни ту не другую, обидеть не могу. Знаю, что обе любят, по глазам вижу. На охоту иду, там наедине у тайги совета спрошу, как мне быть. Ушёл он тогда, так больше его с тех пор никто и не видел. Искали его охотники, но ни слуху, ни духу от него, пропал парень. Многие тогда рассказывали, что встречали медведя, ружьём целишься он исчезает, как в воздухе испаряется. Разговаривать с ним начинаешь, стоит слушает, глаза умные как у человека.

 - Да брешут же поди, - начал я оспаривать.

 - Да нет сынок не брешут,- сказала печально бабка Авдотья. - Таёжный охотник, люд серьёзный, отчаянный, многое в тайге видевший. Иногда такое видят, или встречают, что даже никому не рассказывают, бояться не поверят. Мой покойный супруг Антип Дмитрич, сам всю жизнь охотником был. Так вот умирая рассказал мне эту историю, что мороз по коже, а врать ему уже и смысла то не было.

     И вот засобирались сестрёнки в тайгу суженного своего искать. Батька ихний за топор схватился, матушка в ноги кинулась, не пущу, говорит. А они на иконе поклялись, не пустите говорят, повесимся или утопимся, а без него жить не будем. Между собой так решили, кто первый найдёт, того и счастье будет. Ушли в тайгу и тоже пропали, никто их не живыми не мёртвыми больше не видел. А потом пошла молва среди людей, что одна из них волчицей обернулась, другая же тигрицей стала. Обе тайгу стеречь богом назначены. Раз в двести лет назначает природа себе хранителей и из самых честных и порядочных в ком сострадание и любовь живёт, только таких берёт себе на службу.

 - Вот такая легенда! - говорила бабка Авдотья. - Многие верят, но находятся и такие, вроде тебя.

 - А ты сама то веришь?- спросил я её улыбаясь. Она рассмеялась:

 - Не только верю, кому хочешь доказать могу, сама не раз к хозяйкам тайги обращалась. Но тебе больше рассказывать ничего не буду, потому как ты «Фома неверующий», да и спать уже пора давно.

Красивая легенда, мне понравилась. Одно только огорчало меня, сотовой связи не было вообще, никакой. И свой телефон я мог использовать только в качестве плейера.

Подарок тайги.

Лесной забег.

Утром Авдотья вывела за огород, показала тропу. Иди по ней, к вечеру придёшь, реку услышишь, она бурная, шумит и плещется далеко слыхать. Молочка с собой дала козьего, правда молоко волшебное, я такого не пробовал, может травы там другие, может ещё что, но молочко знатное. К вечеру дошлёпал, вышел на берег, река не сильно широкая, но быстрая. Течение такое, что с ног собьёт, я вверх по реке пошёл как дальнобой рассказывал. Должен быть валун из далека на богатыря похож, там то заводь, там и мыть надо, там жила золотоносная.

Пока по тайге топал, надышаться не мог, воздух лёгкий, нежный, сам дышится. Птицы так поют, переливами, щебетаниями, как будто между ними конкурс на лучшего певца. Глухаря видел, большой важный, вообще без страха. Шишки по всюду с кулак, как у нас яблоки осенью в колхозном саду. Грибы видел, прям с тропинки можно собирать. Всего не расскажешь, бумаги не хватит. Темнеть уже стало, валун из далека увидел. Правду говорил дальнобой, голова богатыря в шлеме, один в один, как у Пушкина. Палатку расставил, уже совсем темно, брёвна натаскал, благо их на берегу было мерено не мерено. Речка времени от времени выбрасывает, те которые подальше откатываются - совсем сухие. Костёр развёл, почти как пионерский. А что мелочиться, дров то уйма, тепла и света больше...

Думал посплю немного, в палатку залез и тут понял, что не до сна мне совсем. Если тайга днём глаз радует, то ночью сердце сжимает и в пятки вгоняет. Даже сквозь шум реки было слышно, что кто-то ухает, кто-то тявкает, кто-то свистит и хихикает. Кровь в жилах стынет от такой музыки. Я костёр побольше, к огню поближе, ни ружья, ни топора. Ножичек раскладной в руке трясётся, всю ночь глаз не сомкнул. Какого хрена припёрся, думал сожрут меня этой ночью вместе с костями. Такое мерещилось, не хочу рассказывать, но было дело, крестился. Когда начало светать, маленько задремал, никогда не думал, что в тайге днём рай, а ночью даже ад -детский сад, там ты хоть не один.

Даа, хорошо быть просто глупым, но, когда ты ещё и невезучий тут уж и взаправду, пришла беда открывай ворота. Два лоточка только успел промыть, как вдруг слышу через шум реки, что кто-то ревёт и плещется и вроде как повизгивает. Пошёл смотреть, что за соседи объявились. За валун зашёл и ноги стали ватные, там огромная бурая медведица и два маленьких медвежонка принимали утреннюю ванную, громко фыркая, повизгивая и рыкая от удовольствия. Их бдительная мамашка сразу же меня срисовала и оскалив огромные белые клыки, как катер торпедоносец, который я видел в каком-то фильме, разрезая воду и раскидывая её в разные стороны огромными брызгами, ринулась в мою сторону, явно не для того чтобы познакомиться.

Ощутив небывалый прилив сил и мечтая научиться летать, не давая ей не малейшего шанса выиграть этот забег, я как раненный лось, ломанулся в тайгу. Бежал на пролом как в той песне, «куда кони несли, да глядели глаза». Минут через тридцать хорошего ходу я еле держался на ногах, бежала она за мной или нет врать не буду, не знаю, а возвращаться и уточнять у неё не было не сил, ни желания. Куда примерно идти я знал. Я знал где река, бежал всегда прямо, значит деревня должна была быть правее от меня. Всё добро которое у меня было, всё осталось на берегу. Господи, думал я, лучше бы я в Африку за бананами поехал, походу целее был бы.

Возвратиться за своим шмотьём, меня бы мог заставить, лично министр обороны. И только в том случае, если б меня прикрывал полк автоматчиков, сам бы я сидел в танке, а перед этим берег реки чтобы обработала авиация. Даа, юмор был не к месту, согласился я сам с собой. После такого шустрого забега ноги мои были деревянными, и я побрёл в сторону деревни, надеясь попасть туда до темноты. Ещё одну ночь в тайге без костра и перочинного ножика, ведь спички и зажигалка остались в палатке, я точно знаю не пережил, она свела бы меня с ума. Я брёл по тайге и молил бога, чтобы никого больше не встретить на своём пути, ни ёжика, ни зайчика, ни белочку, любой звук или шорох пугали меня и мне по всюду мерещились медведи.

Весь день я брёл как мне казалось в сторону деревни, но почему-то никак не мог дойти. Хотелось есть, хотелось пить. Губы мои пересохли и полопались, но ни лая собак, ни гула машин, ни запаха дыма, вообще ничего напоминающего присутствие людей. Да, тогда, в тот момент никакого золота мне и в помине не было нужно, если было бы чем и кому я бы сам заплатил хоть целый пуд за простую коробку спичек. Предыдущий ночью, когда горел костёр я отбил все зубы от страха, эту же ночь, да ещё и без огня, я бы точно не пережил...

Избушка.

Вдруг я вышел на небольшую вырубленную опушку, где среди чёрных и гнилых пеньков, как в той сказке, стояла добротно сложенная из брёвен, избушка. Она была похожа на избушку бабы яги, не хватало только курьих ножек. Чьей бы она не оказалась, но я обрадовался ей несказанно. Если бы я вдруг увидел здесь зимний дворец, всё равно бы он не показался мне таким приветливым, как эта одинокая, местами покрытая плесенью хижина. Сначала, мне показалось, что она заброшенная, но когда я её обошёл то увидел, что от двери в тайгу уходит хорошо различимая тропа. Тропа — это хорошо, тропа - это значит, что здесь часто бывают охотники и грибники, значит она обязательно выведет к людям.

Дверь была закрыта на большой амбарный замок и ещё плотно прижата сосновым бревном, откинув бревно в сторону я увидел ключ, висящий на гвозде. Хотя я и не был таёжным охотником, но мне было понятно, что все запоры сделаны для того чтобы во внутрь не проникли дикие звери. Ну представьте себе если бы туда проник медведь, вряд ли бы он оставил что ни будь целым. А для людей висел ключ, который сразу же бросался в глаза. Замок с лёгкостью поддался, было видно, что он недавно смазанный. Без скрипа и без скрежета я открыл дверь и шагнул внутрь. Там было темно и прохладно, единственное небольшое окошко как смотровая щель в танке, почти совсем не пропускало свет, да и снаружи уже темнело.

Отступив в сторону от двери, я стал осматриваться по сторонам. Запах, вот что человека встречает, так как я был голодный и мучительно хотелось пить то все мои чувства были обострены до предела, внутри пахло табаком, жаренным хлебом, грибами, чесноком и керосином. Запах залы и мокрой шерсти я помнил всю жизнь, ведь когда-то я рос вблизи Саратова, в деревне верхний Курдюм, у бабушки Маши сестры моего деда, на русской печи.

Этот запах был моего детства который жил во мне всю жизнь, ни краска, ни лак и не пластик не перебивал и не портил эту гостеприимную хижину. Бывает так заходишь куда нибудь, а душа не лежит к месту, ты даже сразу не понимаешь в чём дело, не спокойно на душе, дискомфорт и хочется по быстрее уйти оттуда. А бывает так переступил порог и всё, сердце на месте, душа рада, и только потом ты начинаешь понимать, что это запах, запах который тебе близок, который ты не с чем не спутаешь, запах тепла, добра и уюта.

Прямо передо мной стоял стол, грубо обтёсанный топором, но поверхность была гладко обстругана, кто-то не мало потратил сил, чтобы его выровнять, умелые руки и острый рубанок колдовали над этим столом. Сразу же бросалась в глаза керосиновая лампа, стоявшая по среди стола, коробка спичек и две восковых свечи лежали рядом. Было такое ощущение, что будто бы кто-то специально это всё приготовил к моему приходу. Спички были сухие и я с первой попытки зажёг керосиновою лампу. Тёплый жёлтый свет от живого огня радостно и гостеприимно наполнил избушку. Когда-то в какой-то книге я читал рассказ о диверсантах, они устраивали схроны продуманные до мелочей, так вот хозяева этой избушки скорее всего были преподавателями этих диверсантов, потому что к большой радости я нашёл в ней всё, что было необходимо для жизни, и более того здесь было уютно и спокойно, как у Христа за пазухой.

Слева от стола была сбитая лежанка, она была довольно просторная, что даже два взрослых человека могли на ней улечься, при этом вольготно себя чувствуя. Два табурета сбитых из сосновых брёвнышек находились тут же. В углу стояла самая настоящая буржуйка, точь-в-точь как при царе Горохе, чугунная с дверцей и поддувалом. Каково труда стоило её сюда дотащить, было известно только хозяевам, сотворившим этот непомерный подвиг. Мне доводилось работать на метало приёмке и как-то раз точно такую же буржуйку обнаружив в металлоломе, мы решили поставить её к себе в вагончик. Вшестером протрезвев и проклиная изготовителя, вспотев и кряхтя, нам с большим трудом удалось это сделать. Здесь же её походу отлили на месте, а потом уже построили избу или же вертолётом МЧС её доставили сюда. Другого объяснения по этому поводу у меня просто не было.

На буржуйке стоял чайник, большой алюминиевый, наполненный водой, к которому я с жадностью присосался. Утолив жажду, я продолжал оглядываться, как не странно, ни пыли, ни сажи, ни паутины, не где не было видно. Было понятно, что люди, бывавшие здесь, уважали себя и чистоту. Добрая поленница наколенных сосновых дровишек, была сложена рядом с печкой. Умный японский дом со всеми своими технологиями нервно курил в сторонке, а здесь же бери и грейся. В другом углу стоял сколоченный из сосновых брёвнышек сундук не сундук, ящик не ящик, но он был с крышкой и закрыт на висячий замок.

Рядом как всегда висел ключик, откинув крышку я понял, что это почти что пиратский клад, с таким сундуком можно было перезимовать и не тужить. Поочерёдно доставал «драгоценности» которые были дороже всех драгоценностей на свете. Муку, сахар, соль, разную крупу, алюминиевый бидончик с подсолнечным маслом, патронташ набитый патронами шестнадцатого калибра. Там был фонарик, медицинская аптечка, капканы разных размеров, топор, гвозди, точильный камень, леска, поплавки, баночка с крючками, в общем там было всё для человека попавшему в беду.

На самом дне ящика я обнаружил целлофановый свёрток, связанный бечёвкой, в котором находилась смазанное одноствольное ружьишко в разобранном виде тридцать седьмого года выпуска изготовлено тульскими мастерами в прекрасном состоянии и готовым к бою. Да уж мать моя честная, матушка моя Россия, ну скажите мне на милость люди мои добрые, в каком Риме, в каком Париже, в каком дворце или замке, можно найти то, что нашёл я? А у нас в России, в глухой тайге, в заросшей бревенчатой избушке было всё, а чём только может мечтать заблудившийся путник вроде меня. И не каких денег, не каких банковских карточек здесь не требовалось в помине. Бери всё и пользуйся всем, в этом то по ходу и есть та суть и загадка русского народа.

Алюминиевая фляга на пятьдесят литров такая же как у наших колхозных доярок до краёв наполненная водой стояла под столом. Несколько банок говяжий тушёнки сразу же меня пленили и околдовали, вскрыв одну из них ножом, который был воткнут по середине стола, с жадностью прямо с ножа я проглатывал куски мяса. Разогревать или что-то приготавливать мне не позволял дикий голод, поэтому проглотив холодные куски мяса с застывшим жиром, я понял, что переборщил, но голод был изгнан и я продолжил экскурсию, по своему надёжному, гостеприимному жилищу.

На лежанке лежал матрац, сшитый из крапивных мешков набитый травой, я не много разбирался в травах, потому как моя бабушка делала так же, она набивала матрац мягкими травами добавляя туда, чертополох, полынь и хвою. В таком разнообразии трав нет места для таких кровососов как клопы и блохи. Сверху лежал овечий тулуп, который заменял и покрывало, и одеяло это в зависимости от того, кому как было угодно. Моё внимания привлекла солдатская шинель, висевшая тут же, она была необычного серо-голубого окраса. Пришитые, большие, отлитые бронзовые пуговицы с двух главами орлами царской армии наводили меня на размышления, шинелька то походу белогвардейская, добротная и плотная. Прям какой-то таёжный музей, а не хижина охотников.

Я снял её с гвоздя чтобы примерить, но увидел гитару висевшею под ней, не большую семиструнную, поблёкшую от времени, судя по узорно вырезанному грифу, скорее всего она была с той же эпохи, что и шинель. Аккуратно сняв её с гвоздя, я бережно провёл пальцами по струнам, проверяя строй. Она отозвалась на моё прикосновения, очень приятным, мелодичным, волшебным, завораживающим слух, спокойным, не громким звоном. Я сам никогда не расставался с гитарой, ещё в интернате, старшики показали аккорды, когда ты слушаешь это одно, когда играешь сам это совсем другое. Ты вдруг становишься волшебником и магом, который творит волшебство по крайней мере каждому исполнителю, который играет на гитаре всё это так и представляется.

В интернате у нас были советские гитары (ширпотреб) на которых мы стачивали лады, подкладывали под гриф картон. Струны были дефицит, и мы делали их из телефонного кабеля, но всё-таки добивались хорошего результата и вполне сносно играли на них, все хиты того времени, (Машина времени, Бони М, Скорпионс) и многое другое. Уже много позже отбывая срок за кражу, на зоне, один цыган, показал мне несколько аккордов на семи струнке, я опробовал их и запомнил на всю жизнь. На семи струнке, ведь играл сам Высоцкий, которого я с одиннадцати лет слушал, впитывал и чтил, поэтому я часто перестраивал свою шести струнку под семи, и проигрывал аккорды напевая песни Высоцкого, чтоб не забыть. Чуть-чуть поиграв я понял, что гитара живая, она была душой и голосом этой хижины.

Не знаю зачем, но я стал примерять шинель, что-то объёмное и тяжёлое, оттопыривало внутренний карман, в моей руке оказалась солдатская фляжка, явно наполненная до краёв. Откручивая пробку, я всей душой верил в удачу и мысленно просил бога, что бы в ней оказалось то о чём я мечтал, на этот раз фортуна, не обошла меня стороной. Запах чистого медицинского спирта ударил мне в нос и радостно подбросил меня к самому потолку. Правду говорят жизнь - игра, сотканная из неудач и неожиданного счастья. Каких-то двадцать минут назад, меня трясло от страха, голода и жажды, как тут же мир перевернулся и выдал мне всё, о чём только можно было мечтать. Плеснув в алюминиевую солдатскую кружку чуть-чуть на самое донышко, я махом заглотил и запив водой, присел на табурет.

Ружьё, патроны, запасы продуктов, всё было у меня под рукой. Улыбчивая, миловидная, всеми любимая фортуна, стояла у меня за плечами, всё наладилось, всё в ёлочку! Значит можно вернуться к реке, попробовать всё с начала, ведь с ружьём и патронами, выстрелами я мог бы отпугнуть любого хищника. Там далеко ждали долги и надо было их платить, таков закон, а значит утром вернусь к реке и буду мыть золота покуда не намою пуд, так я рассуждал. Спирт разлившись по моим жилам, наполнил меня теплотой и лаской напрочь изгнав из моей души всякие страхи и сомнения. Плеснув себе ещё не много на самое донышко, видя пьяными глазами, стройное очертание фигуры самой мисс вселенной красоты госпожи удачу, я махнул из кружки за нею родимую.

Да уж спирт он и в Африке спирт, а спирт в этой фляжке был настоян на каких- то волшебных травах, это чувствовалось по не обычному, едва различимому вкусу. Плеснув себе ещё чуть-чуть на самое донышко, я закрыл дверь на засов и сидя на табурете просто смотрел на огонёк, который жил и радостно колыхался под стеклом керосиновой лампы. Я был один на один сам с собой, не одной живой души, во круг меня не было на десятки километров, первый раз в жизни я был в такой ситуации я был доволен собой. Медведь не догнал, голод и жажда не убили, страх остался за стенами избы и я не собирался открывать ему дверь.

Ведь страх бывает разным: страх бывает перед дракой, сильным соперником, потерей любимой женщины, от финансовых проблем, бывает страх высоты. Разноликий, разнообразный страх присутствует в каждом человеке. И я скажу вам друзья мои, что очень мало людей которые могут победить, все эти разнолицые совершенно не похожие друг на друга, иногда сводящие с ума страхи. Я же был не вредим, сыт и пьян, плеснув себе ещё в кружку, я распрощался с остатками всех страхов.

Хозяйка тайги.

Развалившись во весь рост на лежанке, моё тело на конец то  расслабилось, и я почти уже засыпал, как вдруг услышал, как кто-то скулит под дверью, жалобно и протяжно и иногда вдруг плача и всхлипывая точь-в-точь как человек. Совершенно недоумевая, кто бы это мог быть, но ведь явно же это не хищник, ведь скулили и вперемешку плакали очень жалобно. Делать было не чего, я плеснул в кружку как всегда чуть-чуть едва  прикрыв донышко, не пьянки ради, а ради смелости. Взяв фонарик, собрав одностволочку, загнав туда патрон, взведя курок, я с ноги резко распахнул дверь. Огромная, чёрная как смоль, точь-в-точь похожая на волка овчарка сидела на порожке. Наверное, собака хозяина этой хижины, так я тогда подумал про неё. Жалобно поскуливая, она держала переднюю правую лапу перед собою на весу. Было ощущение, что она здоровается, но из её лапы тонкой струйкой сочилась кровь.

-Как же тебя так угораздило? Может ты в капкан попала? Где же твой хозяин и куда он смотрел?- я придержал дверь, и она, подпрыгивая на трёх лапах зашла в избушку и улеглась у порога, поскуливая и пытаясь зализать рану на лапе. Хоть и был я на веселе, но ум оставался ясным, ни хрена, не разбираясь в медицине, я достал аптечку, взяв йод и бинт. Ласково разговаривая с ней, бережно, чтоб не причинить боль, обработал рану йодом и забинтовал ей лапу. Пока я возился с её лапой, разглядел у неё на животе материнские соски. Меня поразила с какой покорностью она терпела всю процедуру:

-Что с тобой случилось? Куда же делся твой хозяин? – спрашивал я у неё. Но она в ответ лишь виляла хвостом.

В солдатской фляжке оставалось ещё больше половины волшебного спирта, и я плеснул себе на донышко, закусив куском тушёнки, я поставил банку перед собакой:

- Ешь давай набирайся сил, за холодное не обессудь, сам в гостях.

Но она отвернулась и не притронулась к еде, тогда зачерпнув полный ковш воды, я подвинул ей под морду, она судорожно и с жадностью вылакала всё без остатков. Ей стало легче - это было видно, уложив свою голову между лап, внимательно и пристально смотрела мне прямо в глаза. Может быть с пьяных глаз или же от мерцающего огонька керосиновой лампы, её глаза казались мне то жёлтыми, то синими. Они были переполнены умом, и я видел перед собой глаза человека, мне стало как-то не по себе, и я плеснул себе в кружку больше обычного. Когда спирт растёкся по моим жилам, все страхи и сомнения разбежались как тараканы. Я и трезвый как бы не был никогда трусом, но, а пьяному мне вообще море было по колено. Да что мне какой-то оборотень, да будь она хоть сама ведьма. Мне было весело и смешно, но тем не менее, я подлил ещё чуть-чуть в алюминиевую кружку.

Какая не какая, а у меня была компания и какой никакой, а у меня был слушатель. Быть на веселе и не запеть это было выше моих сил, я встал и снял гитару с гвоздя... - Здесь лапы у елей дрожат на ветру, здесь птицы щебечут тревожно... - Песня В.С.Высоцкого которую я знал наизусть прозвучала в моём исполнение, для единственного моего слушателя - большой чёрной овчарке. Почему-то пока я пел, я старался не встречаться с ней взглядом, что-то было в этих глазах, то в синих, то в жёлтых, колдовское и завораживающее. Меня не оставляла мысль, почему у неё менялся цвет глаз, с жёлтого цвета на синий и наоборот. Синий цвет глаз бывает у собак, например, у хаски, но жёлтый бывает только у волков. Но ведь не волк же пришёл ко мне в хижину, такого быть не может это же не фантастика.

Да ну её к чёрту эту тайгу и я плеснул из фляжечки, лезут всякие мысли в голову. Пьяный, в хлам, скинув ботинки и верхнюю одежду, я развалился на лежанке во весь свой рост. Спирт согревал меня изнутри и я, забыв потушить лампу, погрузился в безмятежный сон. Долго я спал или нет сказать не могу, проснулся от того, что кто-то нежно целовал меня в губы. Целовал в шею, нежно гладил по щеке и еле-еле слышно дышал мне в лицо. Не понимая, что происходит я открыл глаза и замер, как парализованный. Красивая, с чёрными как смоль, длинными волосами, ароматно пахнувшими хвоей, молодая девушка склонилась надо мной. Её огромные синие глаза смотрели на меня с такой нежностью, с таким неподдельным теплом и лаской, что испугаться такого чистого и доброго взгляда было просто невозможно.

Каким бы коварным и хитрым не было бы зло, такой взгляд ему вряд ли бы удалось подделать. Кто ты такая?  Откуда здесь взялась? Как звать тебя? Ты, наверное, хозяйка хижины? Ну как же ты вошла? Ведь я точно помню, что закрывался изнутри на засов. Она просто улыбалась мне в ответ, белоснежной улыбкой, от которой слепило глаза и ничего не отвечала. Я видел, что она совершенно нагая, а правая рука, от локтя до самой кисти была перебинтована. Не знаю почему, но я был уверен, что эту повязку накладывал именно я. Сейчас меня уже ничего не пугало и не удерживало, наверное, я тогда думал, что это всё-таки всего лишь сон.

Я поднялся с лежанки и присел за стол, налив себе в кружку больше обычного. Спирт прожёг моё нутро и я, скажу вам братцы, что это ощущение присниться ну никак не может. Она, совершенно не стесняясь своей наготы сидела на лежанке склонив голову на бок с доброй очаровательной улыбкой смотрела мне прямо в глаза. Её прекрасное гибкое тело было смуглым и отражало жёлтый цвет живого огонька керосиновой лампы. Отхлебнув прямо из фляжки хороший глоток, я смотрел на огромную чёрную шкуру, лежавшую у двери, никакой собаки там в помине не было. Всё смешалось в моей голове, и я уже не мог понять толи она мне привиделась, то ли я ей кажусь.

Дрожащей рукой я схватил фляжку и сделал хороший добрый глоток спасительного лекарства от всех недугов страхов и колдовских чар. Да будь, что будет. Где наша не пропадала. Мужик я или не мужик. И я бросился к ней крепко обняв её за талию. Всё что было потом, всё что происходило между нами я не желаю описывать, просто потому, что не хочу испортить свой рассказ непристойным распутством. Думаю, что и так не трудно догадаться, что может происходить между мужчиной и женщиной когда божественное девичье тело, упругое и налитое притягивает тебя сильнее чем магнит. Я несколько раз вставал делал глоток из фляжки и снова возвращался в её тёплые, страстные объятья. Измождённый, совсем обессиленный я уснул у неё на груди беспробудным сном. 

Когда проснулся, к моему удивлению, голова совершенно не болела, я чувствовал себя достаточно бодро и всё что происходило ночью вспомнилось не сразу. Залив мучительную жажду я почти сразу же захмелел. Не девушек ни собак, ни чёрной шкуры у порога я не обнаружил. Дверь избушки была распахнута настежь. Утренняя прохлада заполонила хижину, птицы наперебой распевались, хвастаясь друг перед другом своими трелями. Вот это сон, вот так видение! С этой фляжкой с волшебным спиртом можно фильмы снимать, подумал я. Заперев дверь на засов я всё пытался понять кто же её открыл, да скорее всего это я сам, будучи пьяным в хлам выходил по нужде. В солдатской фляжечке, с которой мы уже почти что сроднились, ещё плескалось то волшебное зелье, я радостно плеснул себе на самое донышко. Похмелюсь, отлежусь, теперь то уже куда спешить, с обеда и тронусь. Вернусь к реке, подождёт золотишко, не сбежит.

Проспав ещё пару часов, я потихоньку начал собираться в дорогу. Взяв ружьё, патроны, вырвал из старого альбома лист и написал записку хозяевам: «Всё то, что я взял в хижине, оставлю в деревне у бабушки Авдотьи». Жаль, что спирт во фляжке кончился уж больно сильно он пришёлся мне по душе. Клянусь Вам, если бы фляжек было бы побольше, я бы ещё погостил, ведь под воздействием этого колдовского напитка, привиделась такая красивая девушка, что ни одна из красоток из глянцевого журнала с ней не сравниться. Чтобы вскипятить чай, расколол брёвнышко на тонкие щепки. Обмотав одну из них лоскутом от мешка окунул в керосин и зажёг лучину. Прям как на зоне сидя в шизо (штрафной изолятор), я замутил чифирь прямо в алюминиевой кружке.

Подарок.

Отхлёбывая маленькими глоточками вожделенный напиток, я всё пытался сообразить, что же было этой ночью? Сон, не сон, видение или нет? Но судя по покусанным губам, по царапинам на плечах и спине, по запаху хвои…всё что было этой ночью, было на самом деле. Да уж, кем бы не была эта девушка, волчицей, оборотнем или ведьмой, я точно знал, что никогда её не забуду. Я начал было уже собираться на реку, как вдруг снова за дверью послышалось жалобное поскуливание. Да что же это такое, мать твою за ногу, походу все звери в округе, решили, что тут медсанчасть, а я доктор Айболит, собственной персоной. С раздражением я посмотрел за дверь и даже присел от удивления и умиления, от того, что увидел.

Совсем малюсенький, чёрный как уголёк, весь мокрый, дрожа всем тельцем лежал и скулил крохотный щенок. Коричневые бусинки глазёнок были мокрыми премокрыми, клянусь это был ребёнок и он плакал. Я взял его в руки и прижал к груди, ни золото ни какое другое сокровище мне уже было не нужно. Я не мог объяснить это чувство даже самому себе, но я вдруг почувствовал такую ответственность, такую нежность к этому крохотному созданию, что, не задумываясь отдал бы за него жизнь. Завернув его в шинель, я решил, что отнесу его в деревню к бабке Авдотье и оставлю его на время там, ну а уж потом вернусь к реке.

К вечеру я был в деревне, тропа вывела точно к её дому, только с другой стороны огорода. Бабка вышла на мой оклик и увидев у меня в руках шинель спросила:

 - Это что ж, уже так быстро намыл золотишко? Ну хвались…показывай…что в шинели прячешь?

 - Да какое золотишко, я его в глаза не видел. Всё это время бегал по тайге от медведя, как олень. Благо в ночь на избушку набрёл, а утром щенка кто-то подбросил, крохотный совсем с голоду умирал, молочка бы ему. Ну вот как я его в тайге бы оставил? Возьми бабка щенка на время, а я к реке вернусь.                             

- Какого такого щенка?- удивилась бабка Авдотья.

– Да вот же он, - и я раскрыл шинель.

Вдруг бабка всплеснула руками и удивлённо вскрикнув, попятилась назад, как чёрт от ладана. Быстро-быстро шепча молитву, она неистово принялась креститься. Я сам не на шутку испугался её поведения и заорал ей:

 -Ты чего, старая, с ума сошла, чего людей пугаешь? Ты чего конопли обкурилась, а я то всё думаю, чего ты там сажаешь на своём огороде.

- Да какой же это щенок, ты глаза то разуй, сын это твой. Видно понравился ты тайге, сына она тебе подарила. Не щенок это, а волчонок, дурья твоя башка, мать его сама хозяйка тайги. Уж не знаю где ты шлялся, но отец ему ты. - И она ещё раз перекрестилась.                                                                                                          - Слушай бабка, - смеясь сказал я. - Ты не жмодись, дай курнуть. Видно хорошая травка на твоём огороде, кроет тебя не по-детски. Да не тряси руками, отсыпь в дорожку маненько. 

Она замахнулась на меня мотыгой:

- Сейчас вот как отсыплю по горбу. Смотрю остряк объявился, жди меня здесь, -  и она проворно побежала в хату. Через минуту она вернулась с бутылочкой козьего молока, на бутылку была надета резиновая соска.       – На, возьми с собой в дорогу, его ж теперь кормить надо.

Я поднёс бутылочку к чёрной мордочке щенка и тот урча и жмурясь от удовольствия, смачно причмокивая с жадностью присосался к соске. Внимательно и очень серьёзно глядя мне прямо в глаза, бабка Авдотья, сказала мне:

 - Слушай меня внимательно и не перебивай, ни какого золота тебе теперь не надо, тайга подарила тебе намного больше, чем даже можно себе представить. Она подарила тебе сына. Не бросай его ни где и никогда, будь всегда рядом и убедишься, что в любом горе в любой беде будет тебе утешением, от любого врага или недруга и тебя и семью твою сбережёт. Я, когда ещё в девках была, бабка моя мне рассказывала, что такое может случиться. Но, вот тебе крест, первый раз вижу, что жива легенда.

Я молча слушал и мне было не до смеха. Сопоставив все факты, я убеждался что это было похоже на правду. Легенда это была или привиделось мне всё  с пьяных глаз, но расстаться с волчонком ни что и ни кто не смог бы меня заставить.  Оставив бабке ружьё и патроны, я уже было направился с волчонком к автобусной остановке, но бабка окликнула меня, попросив подождать ещё минутку.

- Запомни, - сказала она. - Волчонок раз в год, в полнолуние, на несколько минут будет оборачиваться человеком. Так гласит легенда. Поэтому знай и будь на чеку, а то с испугу натворишь чего непоподя. 

 – Да ладно тебе, спасибо за хлеб за соль, крепкого здоровья, долгих лет жизни. Вдруг ещё придётся побывать в ваших краях, загляну непременно. Много не кури, балуйся в меру, а то вдруг приеду мне не достанется. А она как всегда шутя замахнулась: Ох огрею я тебя всё же на последок, шагай давай…к автобусу не поспеешь. 

Я назвал его Рэкс.

 Покупая на станциях молоко, экономя остатки денег, питаясь только пирожками наконец то мы с волчонком добрались до родного дома. Конечно я не рассказывал своим близким историю волчонка, просто рассказал им, что этого щенка европейской овчарки купил на вокзале за бутылку водки у пьяницы который бил и издевался над ним. Жена и дети с первых же минут полюбили его как родного, тиская и закармливая всякими вкусностями. Он и правда был чудо. Только коты первое время сторонились и фыркали, но через неделю и они мурлыкали и ласкались к нему и спали рядом с ним бок об бок. Я назвал его Рэкс, в честь пса, который был у меня в юности. Я вырастил его с щенка и был он самый преданный друг какого только можно представить. Я уже тогда удивлялся: за что собаки любят так своих хозяев? Говорят, что они служат людям за еду, это неправда.

Это мой ангел, это мой хранитель...

Помню один случай. Как-то поздней осенью, мне было тогда лет семнадцать, мы отмечали какой-то праздник в одной деревенской хате, гуляли не на шутку, трое суток. Самогона море, мы вышли с Сахатым, моим приятелем, во двор покурить. Холодный дождь моросил не переставая.                              

- А где же твой Рэкс? - спросил Сахатый. - Ведь он всегда с тобою рядом трётся. Продал тебя за сухари, сто пудов домой слинял.

Почему-то меня разозлили его слова, ведь Рэкс и вправду был всегда где-то рядом.

-Да ну нафиг, быть такого не может.

И я негромко начал звать Рэкса. Напротив, стоял заброшенный сарай у которого провалилась крыша и вдруг он выполз из того сарая, от куда-то из-под досок, весь мокрый и дрожал от холода. Честно, я не надеялся увидеть его здесь. От удивления и непонимания, почему он рядом, у меня вывалилась сигарета из рук. Дом был совсем рядом, на соседней улице. Дома была мать и бабка, он мог бы быть сытым и в тепле у себя в будке, но он был здесь… рядом, голодный и мокрый. Низко прижав голову к земле и виляя хвостом, он уткнулся мне в колени. Даже пьяный Сахатый, не прочитавший в своей жизни не одной книги, не переставал удивлённо бурчать что-то о преданности и дружбе.

Будучи пацаном, глядя на Рэкса я начал понимать. Это не просто друг, это гораздо больше, что собаки откуда-то свыше... Вся не хитрая закуска, которая была на столе: картошка в мундире, зачерствевший хлеб, кусочки сала, остатки супа…всё было поставлено перед Рэксом. Он был настолько голодным что проглатывал еду целиком. Жадно глотал пищу, его трясло как в лихорадке. Хотя я и был уважаемым пацаном в деревне и показывать слабость при ком-либо было не по моим понятиям, но тогда, я не просто заплакал…я разрыдался. Рэкс яростно глотал картошку, а я, опустившись перед ним на колени ревел и никак не мог успокоиться, конечно самогон содействовал моей слабости. Я думал: ну кто…кто мог заложить в Рэкса такую преданность и совсем не заслуженную любовь ко мне? Почему он, подыхая с голоду не ушёл от меня ни на одну минуту? Да какая на фиг дружба, это мой ангел, это мой хранитель!

Люди думают, что все ангелы на небе, а большинство из них находиться рядом с нами, просто не все это видят. Это бог посылает их нам в помощь, посылает их нам в пример. Он забрал у них всё…жадность, зависть, забрал все чувства суетливые и ненужные, оставив им только преданность и безмерную любовь к людям. Споры и дискуссии по этому вопросу просто не уместны. Только бог мог создать и подарить людям такое чудо. Те, кто вырастил щенков, те кто любят собак согласны со мной, я уверен в этом. Но я рассказываю это для тех, кто не познал дружбу человека и собаки, для тех, кто не задумываясь стреляет по ним и не жмёт на тормоз перед перебегающей дорогу собакой.

Вы только вдумайтесь: сколько предательства и пренебрежения они испытывают от людей, но всё равно не перестают быть преданными, совершенно не помнят зла и остаются безгранично счастливыми находясь рядом с человеком. Когда-то давно, когда человек подружился с волком, человек нуждался в нём как в защите, сейчас же в наше время, к сожалению, у людей отпадает такая необходимость и постепенно любовь к собакам начинает забываться, но вот что удивительно любовь собак к нам не становиться меньше. Даже в космосе их племя побывало раньше человека и я скажу Вам - это не с проста.  Королёв знал о том, что собаки это ангелы и отправил Белку и Стрелку, чтобы они выпросили разрешения у Бога на освоение человеком космоса. Многие собаки не вернулись, но всё таки свою миссию выполнили  и человеку было позволено, благодаря их страданиям и просьбам...

Мой волк..

Время идёт своим чередом и моему волчонку, совсем незаметно, исполнилось два года. Красивый, чёрный как непроглядная осенняя ночь, превратился из маленького комочка в завораживающего взгляд -волка. Везде рядом со мной, гоняю на девятке по делам по городу, он на переднем сиденье. Товарищ мой любезный, в окно высунется, язык красный, клыки белые глаза слепят. Люди глаз не сводят, оборачиваются, пальцем показывают, улыбки ему дарят. А мне не завидно, гордость за него, всё пережили пока рос. От чумки умирал, насилу водкой отпоил, по ночам скулил и плакал - лапы росли судорогой выворачивало, с блохами и клещами до сих пор войну ведём, с переменным успехом.

Вся семья в Рэксе души не чает, жена и дети мимо не пройдут, обязательно прижмутся, потискают, в нос поцелуют. Коты с улицы сразу к нему жмутся, поближе укладываются. Он тоже, как старший брат обязательно каждого оближет, вот только за косточку зубы им показывает. Кость для него святое, на неё не претендуй. Мы даже к друг другу с такой нежностью не относимся, а он к себе тянет необъяснимо, так и хочется прижаться, уютно с ним, тепло и надёжно. Все эти чувства мы испытываем потому, что в глубокой древности, ни раз их племя спасало нас от хищников и ни раз волчата, а теперь собаки, предупреждали нас об опасности. Шли за нами в огонь и в воду и ни раз отдавали и ещё ни раз отдадут свои жизни за нас и за наших детей, при этом совершенно не думая о своих щенках.

Всё это мы конечно помним, но не умом, всё мы это помним клеточками нашего тела, сердцем и кровью в жилах. Все домашние животные, прирученные людьми все это, помнят и знают и все благодарны нашим волчатам-собачатам, такие вот дела, друзья мои. Я лично преклоняюсь перед ними.

Или сын...?

 Однажды жаркой июльской ночью, Рэкс скулил и просился на улицу. Я вывел его и прицепил у входной двери. Полная красная луна пялилась на нас освещая всё вокруг. Под вентилятором мне кое как удалось уснуть, проснулся от того что кто-то негромким, но очень красивым голосом, с каким то завораживающим слух акцентом и детской хрипотцой пел песню Высоцкого… Здесь лапы у елей дрожат на весу… В тот вечер я был навеселе, всё было выключено и кто бы мог это петь, было совершенно не понятно. Ночник на столе высвечивал бутылку водки, в которой ещё оставалось, я вылил остаток в стакан и махнул, закусив огурцом. Вот в этом месте, не ручаюсь за правдивость своих слов, просто с пьяных глаз, да ещё вдогонку опрокинутый стакан был уже лишним и мог бы выдать мне этот мистический сюжет.

Здесь как хотите верьте не верьте, а я расскажу. Кто же это поёт в два часа ночи, я даже взглянул на портрет В. Высоцкого, который висит у меня над диваном, но он молчал и как всегда задумчиво курил. Так… так, может кто-то из друзей приехал и не достучался, но Рэкс на улице, он дал бы знать. Да и так красиво петь никто из моих друзей не смог бы, если же конечно я чего-то не знаю за них. Я посмотрел в окно и окаменел, перед входной дверью у меня стоит столик с лавочкой. И вот на этом столике сидит худощавый юноша с стекающими до плеч, чёрными как смоль, волосами. За волосами не было видно ошейника, но с его шеи свисала цепь, поблёскивая в лунном свете.

Ему было лет семнадцать - шестнадцать. На его юном теле проглядывались небольшие, но рельефные мышцы. Паренёк сидел ко мне боком, обратив свой взор на луну и подняв своё красивое, немного вытянутое и не по-детски серьёзное лицо. Напевая, болтал в такт песни босыми ногами. Он не видел меня и продолжал петь, я же, шарахнулся от окна, растерялся и признаться струсил. Я не знал, что мне делать, я не знал, как мне поступить... А что, если я выйду к нему, и он спросит меня, почему я твой сын, сижу на цепи? Что мне ему ответить?…Что сказать?…Как объяснить? Я упал на диван и накрылся подушкой...

Когда расцвело, и я немного протрезвев, с какой то опаской, вышел на улицу. Мой Рэкс как ни в чём не бывало, вилял хвостом, прыгнув мне на грудь лизнул прямо в нос. Конечно, я немного сожалел, что не осмелился выйти и поговорить с ним, но с другой стороны мы ничего не потеряли. Между нами давным-давно всё сказано без всяких слов.

Эпилог.

 Рассказал эту историю детям, они вцепились мёртвой хваткой, папа напиши да напиши, вот так получился рассказ. Потом написал ещё и ещё. Вдруг стал известным и востребованным. По моим рассказам стали снимать фильмы. Появились деньги и слава. Тут то я и вспомнил бабку Авдотью, ведь правду она мне тогда сказала, что тайга дала мне больше чем золото. Золото — это хорошо, но это только богатство, мне же выпало всё сразу, а главное возможность рассказать людям о том, что думаю, о том, что ценю и уважаю.

Низкий поклон матушке природе, за сына и друга, самого надёжного…самого преданного! Таким же незаменимым и искренним другом, как мой волчонок Рэкс, желаю обзавестись всем людям, прочитавшим мой рассказ.

Бектуалов Ильдус Касимович.

(мистические истории из реальной жизни читать онлайн)