Не обижай ведьму
«Бывает, пустяк украдешь - жизнью заплатишь», - говорила моя бабушка. До сих пор аукается мне прошлая глупость. На всю жизнь запомнились мне эти слова. Может, потому что скрыта в них простая житейская мудрость, а может, из-за последовавшего за ними рассказа.
Бабуля никогда не ругала меня за проступки, не кричала и не наказывала. Пожурит слегка, посмотрит с упреком, кивнет и расскажет историю, занятную или поучительную. И только сейчас, через двадцать с лишним лет, став учителем, понимаю: метод воспитания был у нее такой - иносказательный, через сельские байки, а вот вымышленные или правдивые, сложно сказать. Только в одной истории я уверена наверняка... Была у бабули близкая подруга Клавдия Матвеевна. Помню, баба Клава отличалась громким смехом, голубыми глазами и костяной ногой. Ходила она, ковыляя и поскрипывая, левую ногу ей заменял деревянный протез. Где и когда с Клавдией Матвеевной случилась беда, я не знала. Сама она не рассказывала. Я пыталась расспросить бабулю, но она уклонялась от ответа.
В то лето август выдался жарким, школьные парты уж маячили на горизонте, и мы с сельской ребятней старательно растягивали каждый летний день. В один вечер мы полезли за арбузами по чужим огородам. Фонарей в деревне перед домами-то было раз-два и обчелся, на подмогу только луна. Действовали на ощупь. Арбузы «огоньки» зреют быстро и видны даже в темноте. Разделывали добычу руками: раскалывали о камень, разламывали и вгрызались в сладкую мякоть. Домой вернулись испачканные с ног до головы, но довольные собой.
А вот наутро мне стало не по себе, навалилось какое-то гадливое чувство, и я пошла каяться к бабуле. Она меня выслушала, нахмурилась, замолчала. А я испугалась: неужели все настолько плохо, что я не заслуживаю даже поучительной истории? И тут вдруг бабуля спросила:
- У кого вы арбузы воровали?
Я призналась, что спелые оказались только у глухой бабы Нюры. Сказала и заплакала: от жалости к одинокой убогой старушке, для которой арбузы могли быть единственной радостью, от неприязни к себе, что способна пойти на поводу у других и совершить подлость - украсть.
- Бывает, пустяк украдешь - жизнью заплатишь, - сказала бабуля свою фразу и сцепила руки в замок, что означало крайнюю степень тревоги. И поведала мне историю своей подруги Клавдии Матвеевны.
- Клавка с детства была заводной и бесстрашной. В послевоенные годы голодно, разруха кругом, дети работали наравне со взрослыми. Вот двенадцатилетняя Клавдия и находила отдушину: озорничала, посмеивалась над всеми, провоцировала мальчишек. Самым зажиточным домом считался дом Шурки Савельвой, несмотря на то что отец ее с войны не вернулся. Ее мать старалась изо всех сил, чтобы Шурка ни в чем не нуждалась. С приездом в село ее сестры Натальи дела Савельевых пошли в гору. Молодая женщина умело управлялась с хозяйством. Наталье на тот момент было лет тридцать, и она присматривала себе мужа. Но мужики хоть и захаживали к ней, но замуж не звали. Говорили: слишком хороша, красотой своей отпугивает. А бабы ее и вовсе считали ведьмой. Наталья над этим только посмеивалась.
Клавдия же откровенно завидовала Шурке и ее семье. Дома у девчонки шаром покати, а Наталья поросят держит, на огороде у нее все зреет-вызревает. Не давало это Клавке покоя, и она решилась на воровство. «Отговаривала я ее, - сетовала бабуля, - чувствовала беду». Были у Натальи какие-то особенные черные курицы-хохлатки, штук пять. Вот Клавка и прикормила одну, а потом и вовсе к себе забрала, в сарае спрятала. Наталья пропажу заметила сразу, начала ее искать по всей деревне. «Верни курицу, Клава», - упрашивала тогда бабуля подругу. Но та сначала наотрез отказывалась, а потом испуганно призналась, что не может, потому что нечаянно свернула хохлатке шею. На удивление Наталья быстро успокоилась, перестала искать пропажу, но на Клавку поглядывала недобро. Однако ничего не говорила ей, ведь не пойман - не вор.
Прошло несколько лет, муж для Натальи все еще не находился, она злилась и не скрывала этого. Сестра ее умерла, племянницу Шурку она недолюбливала. Девчонка дома тоже старалась не бывать, все у подружек гостила, особенно у Клавки. И в очередной раз застав Шурку за посиделками, Наталья посмотрела на Клавдию и ядовито заметила: «Ты, Клава, хорошеешь день ото дня, радуйся, а то ж бывает, где чуть возьмешь - там все и потеряешь». Клавдия тогда значения не придала, мало ли что у обиженной женщины на уме. Вскоре Клавдия влюбилась в парня из соседнего села и вовсе забыла о словах Натальи. Вот тогда беда и пришла.
Голос бабули дрожал, она смотрела перед собой, словно забыв обо мне, и продолжила:
- Вечером Клавкин день рождения всей компанией гуляли на косогоре. Было прохладно и мальчишки разожгли костер погреться. Нас было пятеро: я, Клавка с любимым Пашкой, его младший брат и Шурка Савельева. Мне в туалет захотелось, и я устроилась за холмом. Вот тогда и прогремел взрыв. Оглушил, ослепил дымом и пылью, я побежала куда-то с немым криком... Потом выяснилось, что костер разожгли на бомбе, оставшейся после войны. Она была присыпана землей и заросла мхом. Павел и Шурка погибли на месте, брату Павла оторвало ступню, а Клавдии - ногу до колена.
Бабуля замолчала, посмотрела на меня:
- Клавдия замуж так и не вышла, кто убогую под венец поведет? Из петли я ее дважды вынимала, до сих пор присматриваю. А баба Нюра, у которой вы арбузы воровали, - дочь Натальи. Хотя она и не древняя старуха, но выглядит плохо. Обделил ее Господь и слухом, и внешностью. Наталья-то ее поздно родила, от кого - никто не знает. Во взрыве никто никого не винил, но своим злорадством Наталья Клавдии проходу не давала. Все ей припоминала, как она курицу украла, вот и поплатилась. Откуда она узнала, что это именно Клавка сделала, тоже не ясно.
- А баба Нюра? Она тоже ведьма? - спросила я.
Бабуля пожала плечами:
- В колдовстве ее никто не обвинял, но одиночество ее считают заразным.
- Это как?» - не поняла я.
Бабуля снова пожала плечами и отвернулась. Что-то она недоговаривала, но я знала, слова из нее не вытянешь, если она не хочет говорить. В то утро я клятвенно пообещала никогда не воровать, бабуля меня обняла и поцеловала. Через неделю мы все разъехались, включились в школьную суету, история сама собой забылась.
Прошло больше 20 лет с момента тех событий, но сейчас история вспомнилась, потому как из пятерых, кто лазил тогда со мной за арбузами, в живых осталась только я. И еще: мне за сорок, а замуж меня никто не звал и не зовет, хотя природа красотой и умом не обделила.
Катерина Савина, 44 года
