Месть нерожденных
Мама нашла меня лежащей в ванне с горчицей, сильно пьяную. Она поняла все без слов. Позвонила Инессе Семеновне, знакомому гинекологу. Отвезла к ней в клинику на анонимный осмотр.
Когда я совсем пришла в себя, мама плакала и повторяла: «Спасибо, Боже! Не поздно, не поздно! Юля, Юлечка, зачем ты так, дурочка моя?» Я тоже заплакала. Вы не представляете, каково это - узнать в 15 лет, что ты беременна...
Теперь, спустя много лет, я благодарна маме за то, что она помогла мне сохранить, родить и вырастить нашу девочку, нашу Ирочку. Временами я чувствую вину за то, что хотела избавиться от ребенка. Саша был старше меня на 3 года. Мы начали встречаться, когда я училась в 8-м классе, а он в 11-м. Мы гуляли за ручку, целовались - и только, целый год. А потом Саша поступил в вуз. И я почувствовала, что он отдаляется. Я не хотела терять Сашу и потому уступила ему - и мы переспали. Потом еще и еще. Я думала, что этим привяжу к себе любимого. Что так мы станем еще ближе. В итоге я забеременела.
Саша пришел в ужас. Ему - 18 лет, мне - 15. Он орал на меня: «Ты что, не понимаешь, что меня посадят?! Ты же несовершеннолетняя! Избавляйся от ребенка как хочешь!» Я была в растерянности. К кому обратиться? К маме - страшно. А без нее аборт в клинике мне никто не сделает. На помощь пришел Интернет. Я прыгала со шкафа, таскала тяжести, пила отвар петрушки. Потом напилась водки и легла в ванну с горчицей. Тут меня и нашла мама. С Сашей все решилось просто - никаких претензий, алиментов и тем более судебного процесса. Мама сказала: «Забудь! Сами вырастим ребенка!»
Я на год ушла из школы, до родов жила у бабушки в далекой деревне. Потом, когда родила, мама подмазала кого надо и оформила Ирочку на себя - как дочку. Я думала раньше, что мама тогда просто испугалась за мою жизнь и здоровье. Теперь-то я понимаю, что последствия моего самодеятельного аборта, если бы он удался, могли быть страшными. Но насколько страшными, я узнала лишь недавно...
Мама тогда, после больницы, взяла с меня страшную клятву: «Никогда, слышишь, никогда не делай аборт! Если только по медицинским показаниям - но иначе никогда! Клянись!» Я поклялась. Объяснение возникло, когда у нашей Ирочки первый раз начались «критические дни». Мама тогда вызвала меня на разговор: «Дочка, Ира наша становится женщиной - значит, может забеременеть. Ты для нее старшая сестра, лучшая подруга - если что, делиться будет с тобой, скорее всего. Запомни: никаких абортов!» И мама рассказала истинную причину такого запрета.
Вы слышали про анчуток? Считается, что так славяне называли мелких бесов. Это души не родившихся детей, не нареченных, и потому не могущих покинуть наш мир. Есть безвредные анчутки - ими становятся детки, не родившиеся по случайным причинам. Они незримо обитают рядом с матерью и чаще всего уходят в иной мир, потому что их оплакивают, за них молятся. Есть и злобные анчутки, бесы, которые возникают по вине матери - из-за абортов. Души этих детей ложатся отпечатком на судьбу сделавшей аборт женщины и даже на судьбы рода. Кому-то удается отмолить грех или искупить. Но мама боялась не того, что на меня ляжет грех аборта. В нашей семье было все гораздо хуже.
Моя прапрапрабабка была повитухой. С нее все и пошло. Повитухи помогали рожать. Они лечили женские хвори и дитя из утробы помогали вытравить. Чем это было чревато - сами понимаете. Церковь их почитала за великих грешниц - и не зря. Как ни крути - убийцы. Вот такая убийца была у нас в роду. Баба Софья. Софья имела по этому вопросу собственную философию. Она была умелой повитухой, смертей у нее ни при родах, ни при абортах не случалось. Она так рассуждала - если бабе-дуре отказать и не помочь с абортом, то она от отчаяния может и сама попытаться от ребенка избавиться, и руки на себя наложить.
Софья сталкивалась с такими самодеятельными абортами. Например, однажды к ней доставили девушку, у которой в сокровенном женском месте была... луковица. Запихнула туда луковицу, чтобы та проросла в матку и плод. А потом луковицу предполагалось выдернуть... Луковица сгнила. У девицы - сепсис. Софья отказалась браться за лечение, велела везти в больницу. Не довезли. А сколько таких преставлялось? Вот Софья не отказывала и помогала искусно и без последствий избавиться от плода с помощью трав и других секретов. По воскресеньям пропадала в церкви. И Бог был к Софье милостив. До поры.
Однажды к ней пришла девушка, Есения, не местная. Умоляла помочь. Оказалось, ее изнасиловали, и она понесла. Рожать наотрез отказывалась. Бабка посмотрела на девушку - ее глаза светились болью и решимостью. Она согласилась. Девушка отлеживалась у Софьи ночь и полдня. А потом появилась она - бабка Есении, Фекла. Фекла оказалась ведьмой. Она запретила Есении думать о том, чтобы избавиться от ребенка. Но Есения бабку не послушала. Фекла примчалась за ней, но поздно. Тогда она прокляла Софью с ее мастерством и обещала ей муки ада - при жизни и после смерти - и всему ее женскому роду. «Кто посмеет согрешить и убить невинный плод - свой ли, чужой ли, испытает то, на что обрек младенческую душу!» - Фекла пробормотала заклинание, плюнула Софье на руку и ушла, забрав Есению. А Софье заплохело.
В тот вечер пришла младшая дочь Софьи, моя прапрабабка Анна, жившая с мужем в соседней деревне. В избе было плохо - воняло кровью и серой. Анна увидела, что у Софьи на груди сидит что-то черное, бесформенное, причавкивает. Оно метнулось в открытый подпол. Анна закричала, кинулась к подполу. Внизу клубилась тьма. Она захлопнула крышку, в ужасе подбежала к матери. Софья была словно изгрызена зубками, черная, избитая. Она прошелестела: «Аня, ты? Дочка, умираю я. Они пришли за мной. Не рожденные детки, моими руками убитые. Как ни отмаливала их - пришли. Ведьма проклятая их разбудила. Аня, скажи Насте, чтобы бросила наше ремесло. И сама никогда этого не касайся. Не убивай деточек, Аня. И детям завещай». Софья захрипела, в полу-разорванном горле заклокотало, забулькало. Софья умерла. Сожрали ее заживо анчутки...
Не знаю, как прапрабабка не сошла с ума. А вот с Настей, старшей ее сестрой, приключилось то же, что и с Софьей. Она, как и мать, занималась повивальным делом. Видно, проклятие ведьмино было так сильно, что ударило и по ней. Мать и дочь похоронили. Повитух и вообще медиков в нашем роду больше не было. А вот аборт случился. Прабабку изнасиловал немецкий солдат. Она решила беременность прервать. С тех пор жизнь ее пошла наперекосяк. Мужа убили на войне. Старшего сына - тоже. Осталась она одна с дочкой, моей бабушкой. Хлебнули и голода, и холода. И умерла прабабушка от рака матки. Бабушка консультировалась с одной ясновидящей - та подтвердила, что проклятие есть, что крепко оно до седьмого колена, и снять его она не может. Да и вряд ли кто возьмется за такую чернуху - опасно очень. Вот и получается, что Ирочка в череде проклятых - последняя.
Я маме поверила безоговорочно. И теперь живу одним - уберечь бы доченьку, а там, глядишь, и уйдет это проклятие. Ведь, если разобраться, то мы не виноваты. Да и на Софье не такой уж большой грех. Почему же она так жестоко поплатилась за то, что пыталась сохранить жизнь женщинам, решившимся на аборт?..
Юлия Н, 32 года
