Домработник из преисподней
Домработник из преисподней был не мелкий бес или демон. Это был Данталиан, один из князей Ада. По воле случая (минутная слабость или страсть к смертной) он очутился на Земле. И теперь ему, лишённому сил и привилегий, придётся играть по условиям бывшей служанки...
Часть 17. Забытые воспоминания
Данталиан неуверенно поднимался по ступеням, гадая, что скажет Настя. Демон прокрутил мысленно прошедшую ночь и решительно постучал в знакомую до боли дверь. Тишина. Демон снова постучал, начиная нервничать и перебирать в голове возможную причину отсутствия девушки дома. Но когда он уже грешным делом подумал о том, что демоны все-таки нарушили закон и пришли за ней, с другой стороны двери послышался тихий, едва разборчивый голосок.
- Кто там?
Сердце демона сжалось от ощущения непреодолимой тоски в этом голосе.
- Это я, Насть.
После небольшой паузы замок повернулся и из-за двери выглянула бледная Настя в пижаме. Вид ее был настолько беспомощный, что демону стало безумно стыдно за то, что он оставил ее одну. Девушка молча протянула к нему дрожащие руки и с тихим всхлипом уткнулась в воротник его рубашки.
- Я думала, что ты ушел... навсегда... - выдавила она, стараясь не разрыдаться.
- Я не уйду, пока ты сама этого не захочешь. Потому, что...
- Я расторгаю договор! - обрезала Настя. - С сегодняшнего дня я освобождаю тебя от всех обязанностей. Ты свободен и можешь сам принять решение, где тебе быть. Об остальном я не хочу ничего слышать.
- Что ж... силы ко мне вернулись, да и времени я здесь провел достаточно., - в ожидании последнего слова Настя подняла на него глаза. - Но у тебя на кухне ТАКАЯ гора немытой посуды, что перемоешь ты ее не раньше, чем до следующего летнего солнцестояния. Да и в роль домработника я вжился настолько, что даже и не знаю, как я буду заниматься в Аду своими привычными делами, - начал паясничать демон, теребя макушку девушки, чем несказанно обрадовал ее.
- Ты серьезно? - Настя поначалу решила, что он просто утешает ее, но его взгляд, полный решимости, говорил об обратном. Демон поцеловал девушку в лоб и добавил.
- Мне изначально было плевать и на договор и на ситуацию, в которой я оказался. И еще... - демон хотел уже сказать про печать, но в этот момент в дверь постучали, испортив такой драматичный момент.
- Это еще кто, - прошипела Настя, раздосадованная таким наглым вмешательством.
Данталиан, который стоял как раз возле двери, открыл ее и из тихой романтичной атмосферы влился в нестихаемый галдежь бабы Кати, которая еще вчера вечером хотела о чем-то поговорить. Увидев Настю в объятиях "Данилки", она на миг опешила, надвигая очки на переносицу.
- Ребятушки, вы чего?
Демон довольно улыбнулся и переглянувшись с Настей положил ей руку на плечо.
- Ничего особенного, баб Кать. Вы мне все про мужика твердили, вот и накликали. Теперь и не знаю, что делать, - засмеялась Настя, глядя то на Данталиана, то на ошарашенную соседку.
От услышанного баба Катя оперлась о косяк и положила руку на сердце.
- Да вы что... - выдохнула она, причем молодые люди даже сразу не поняли, был ли это жест радости, или наоборот. - Вот как чуяла! Вот как знала прям! Ой, радость-то какая! А ведь я говорила, что лучше Данилки тебе не сыскать! Вот и сама теперь убедилась! Я ведь уж давно заметила, как вы смотрите друг на друга, да попусту болтать не хотела.
Настя отвела взгляд, уставившись на прихватку в форме ципленка, что одиноко висела над хлебницей, пока баба Катя поумерит свои эмоции.
- Ну что, молодые. Надо ж это дело отметить как-то! - резко сменила тему соседка, посеменив в свою квартиру за легендарной настойкой.
- Нет нет, баб Кать. Потом как-нибудь отметим, - крикнула ей вслед Настя, но старушка уже скрылась за дверью. - И что за неугомонная женщина!
- В этом - вся она, - подытожил Данталиан, потянувшись к холодильнику, чтобы достать колбасу, фрукты, и что-нибудь на стол, но когда вернулась баба Катя, он застыл.
Она пыталась отводить взгляд, но демон и Настя заметили слезы на ее щеках.
- Что с вами, баб Кать? - испугалась Настя, усаживая женщину на стул.
- Да это я так, расчувствовалась маленько, - шмыгая носом отмахнулась та.
- У вас на душе есть что-то, - вмешался Данталиан, невольно увидев в мыслях старушки тягостные воспоминания, которые он видел лишь смутно, так как и сама баба Катя начала забывать их.
- Эх, сынок... как же не быть... все мы молоды были... поди вон, любого спроси, тебе таких историй нараскажут, что Матерь Божья... вот и у меня в прошлом много, чего было. Отец воевал, мать одна со мной осталась. Голод, работы нет, скотина дохла от голода. Потом, вроде, получше жить стало. Это, когда отец вернулся. А там, только вроде жизнь налаживаться начала, тут возьми и появись он. Деловой такой, в форме... как генерал прям.
- Вы любили его, верно? - Настя присела на корточки возле соседки и погладила ее дряблые руки.
- Эх, детонька... Смотрю я на вас, и на сердце так спокойно становится... и страшно в то же время. Сколько вам еще испытать придется. Хуже всего - разлука. Это вон, молодежь зеленая болтает, что, мол, расстояние любовь закаляет. Да только враки это все. Разрушает только. И время забирает безвозвратно,... а его не вернуть уж.
- Вы его ждали? - догадалась Настя.
- Ждала, милая, ждала. Годы ждала. Да так и не дождалась. Где он теперь - один Господь Бог знает. Женился там небось, с внуками нянчится, а я тут... так одна и осталась. В молодости - то я ух, какая была. Книжки любила, учиться нравилось. Хотела на педагога пойти, а пока его ждала, годы и пролетели, - губы старушки дрогнули, и на щеке снова блеснула слеза обиды, за убитые в ожидании годы. - Вот помру скоро. Квартиру - государству. Похоронят и забудут, что такая была когда-то...
- Да вы что! - Настя сама еле сдерживала слезы, понимая, как это страшно - остаться одной на закате жизни. - Чего вы плачете? У вас же мы есть! Надо будет - к себе заберем! Вы ведь мне семью заменили, баб Кать.
