Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
В одном она была уверена. Он либо пьяный, либо что-то курил. Иначе его состояние объяснить было нельзя.
- Нина Олеговна... мне трудно это признать, но я... я должен вам сказать, что вы... это ваша самостоятельность, уверенность в себе и очень мягкий добрый голос виноваты в моем к вам не самом лучшем обращении. Со мной такого раньше никогда не случалось.
- Надеюсь, впредь и не случится, - буркнула Нина, пытаясь протаранить себе дорогу, но фонарный столб был настойчив.
- Нина Олеговна... прошу вас... не уходите... поймите... я долго готовился к этому разговору... понимаете, я человек очень чувствительный.
- Понимаю. Прекрасно понимаю, - закивала Нина. - И вы меня поймите, у меня автобус, Валерий Владимирович.
- Викторович.
- Не важно! Скажите уже, что хотели и позвольте пройти!
- Я хочу загладить перед вами свою вину! Мы вместе могли бы заниматься с детьми после занятий, и проверять их домашнее задание. Это же очень сближает и позволяет увеличить диапазон знаний. Обмен опыта, обмен...
- Я поняла. В другой раз поговорим про диапазон знаний, если вы не против, - Нина отодвинула мужчину в сторону и извинившись, поспешила к остановке.
Но тут закон подлости просто взбесился, дав столько сбоев в столь кратчайший срок. Когда девушка подбегала к остановке, возле которой автобус уже стоял и ждал, пока престарелая бабуля впихнет свои телеса в его крайне узкую для нее дверь, у Нины сломался каблук. Прихрамывая, она пыталась добежать до транспорта, уже прикинув, что каблук можно починить в городе, но бабуля, как Аннушка у Булгакова, уже влезла в автобус, который демонстративно захлопнул двери и озорно укатил восвояси.
- Ну замечательно! - Нина от досады возвела руки к небу, после чего образно плюнула и похромала домой, держа в одной руке сумку, а в другой злополучный каблук.
Перечислив по пути до дома всевозможные ругательства, под начавшимся ливнем, который размазал всю тушь под глазами, Нина захлопнула за собой калитку и вихрем ворвалась в дом. Сырая и злая, она швырнула туфли в угол сеней, и пройдя в дом повесила сумку на вешалку- гвоздь.
- Здравствуй, дочь, - поприветствовала добродушно мама. - Как день прошел?
- Лучше не спрашивай! С самого утра все вверх дном! То сумку у Алинки искали всей школой, то Валерий Владимирович ни с того ни с сего приставать начал, то вот, на автобус до города опоздала, плюс ко всему каблук отвалился! - Нина достала из сумочки телефон и развернувшись к матери застыла.
Ее взору предстала милая картина. Кухня. Мама сидит в своем кресле возле стола. На столе обед. Напротив мамы Егор наворачивает борщ, а у его ног спит Рыжий, даже не догадываясь о том, что совсем недавно был едва не задавлен этим мужиком.
- Каблук хоть не потеряла? - спросил он, не отвлекаясь от еды.
- Нет, - изумленным тоном ответила та и в растерянности добавила. - Приятного аппетита.
- Ага, - буркнул тот, надкусывая хлеб.
- Ну... я пойду?
- Иди, иди дочка, - Елизавета Сергеевна кивнула. - Борщичку не хочешь? Свеженький.
- Нет, мам. Я не голодна. Потом. Тетради проверю, и... в общем, потом, - с этими словами Нина удалилась в свой закуток, забаррикадировав его старой шторой.
Она негодовала на маму, которая даже не предупредила о том, что к ним припрется этот убийца котят неопределенного возраста. Девушка вставила наушники, включила погромче звук и погрузилась в мир домашнего задания. Вот работа Пети Шанина из третьего класса, Олечки Веселовой, Иришки Пафнутовой, Сашеньки Кириллова, Наташи Стариковой... все хорошисты. Нина была довольна ребятами. За полчаса, со вторым и третьим классом было покончено. Осталось глянуть на работы первоклашек, пробежаться по старшеклассникам и спать... учительница задержала внимание на тетради Алинушки Кузьминой.
Нина открыла пропись и с любовью посмотрела на аккуратно выведенные закорючки. Вот только... видно было, что взрослый помогал выводить. Выходит, это вон тот самый Егор, который недавно уплетал их борщ. Вообще странно, как этот неразговорчивый человек может с детьми заниматься. Нина решила пойти и посоветовать ему не вмешиваться в уроки племянницы, чтобы ей легче было сформировать почерк и вообще научиться писать. К счастью, он еще сидел на кухне и потягивал чай из маминого любимого сервиза.
Заметив Нину он отставил чашку и посмотрел в окно.
- Раз уж вы здесь... - так и начала учительница, помахав прописью, как веером. - Не будете ли так любезны не делать за племянницу домашнее задание? Ей самой учиться надо. Первый класс формирует начало учебной жизни.
Елизавета Сергеевна с укором покивала дочери, мол, зачем гостю дерзишь.
- В таком случае, раз уж я здесь, попрошу не болтать моей племяннице про волшебные страны, где ее ждут родители. Не создавайте ребенку ненужных иллюзий и пустых надежд, - четко, как будто неделю репетируя, отчеканил Егор.
- Ах, вот как, - возмутилась Нина. - Ну ладно. Хотела, как лучше. Для вас лучше, если ребенок и дальше будет плакать за школьными туалетами, вспоминая о маме и папе, да? Уж извините, но пока я ее учитель, этого не будет! В школе я отвечаю за учеников, которых мне поручили, и несу за них ответственность! Дома говорите ей все, что угодно, но в школе, извольте, я буду брать ситуацию в свои руки. Или не видно, что девочке так легче? Когда станет постарше, для нее эта тема уже не будет настолько болезненной.
- Не спорю, - коротко ответил тот, и вытащив из камуфляжных штанов пачку сигарет, направился на крыльцо.
Елизавета Сергеевна еще раз упрекающе маякнула дочери глазами, после чего укатила вслед за гостем. Нина только покачала головой и ушла обратно, к тетрадям.
Она не выходила из своего убежища два часа, пока желудок не устроил в животе революцию. Надо было срочно поесть того борща, который свежий. Нина сняла наушники, и когда убедилась, что в кухне никого нет, прошмыгнула туда и достала из холодильника заветную кастрюлю. Разогрела в алюминиевой миске нужную порцию, и сдобрив сметаной, отрезала себе хлеба и села за стол.
Стоило ей поднести первую ложку ко рту, как в проеме двери скрипнула мамина коляска.
- Эх, бессовестный ты человек, Нинка! - забурчала она.
- Мам, ты чего? - удивилась та и запустила ложку борща в рот.
- Еще спрашивает! Надерзила Егорке, а теперь сидит тут, как квашня, удивляется!
- Кому это я дерзила? - не унималась та.
Елизавета подкатила кресло к столу и положила на край локоть.
- Нечего тут дурынду разыгрывать! Себя показала и ушла! А человек там, который час крышу чинил! Хоть бы вышла, помогла подать чего, инструмент какой.
Нина округлила глаза.
- Мам, так ты его что-ли попросила крышу подлотать?
- А что еще оставалось? Он зашел узнать, настаивала ли я его травку, или ты все-таки выкинула. Вот я и попросила его. Что такого? В своем доме без мужика трудно, а у Егорки руки золотые.
- Трудно ей, - буркнула Нина.
Мать заметила ее недовольство и спросила в лоб.
- И чего завелась? Чем тебе Егор не угодил? За что так дичишься на него? Хороший же парень!
- Я не могу уважать шарлатанов, которые выдают себя за каких-то магов-целителей делающих вид, что их трава кому-то поможет. Если кому и становится легче, то только благодаря выносливому в деревенских условиях организму, не более. Свое мнение я не навязываю и останусь при нем, если не возражаешь.
- Возразишь тут. Что толку-то тебе объяснять, что об стену горох, - вздохнула Елизавета Сергеевна и погладила Рыжего.
На том разговор про целительные способности Егора и его травки был окончен.
