Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
- Почему же я его не чувствую... - прохрипел Егор, глядя в стену.
Когда ведьма раскрыла ему правду он больше удивился не тому, что заработал духа-паразита, а тому, что не почувствовал его присутствия. Даже Нина жаловалась на видения, когда была одержима, а тут... и до чего же незаметный. Егор глухо рыкнул, и подняв глаза на стол, сконцентрировал взгляд на ноже. Шагнув к нему сжал в руке, а потом поднес к ладони и сцепив зубы полоснул по ней. Кожа тут-же расползлась, а из раны засочилась кровь. Егор стоял и смотрел на это секунд десять, но на одиннадцатой стал замечать, что кровь перестала скапливаться в ладони, а напротив, убывала, словно затекала обратно в рану, которая тоже стала уменьшаться.
- Что за дьявольщина... - ужаснулся Егор, который хотел лишь проверить, будет ли дух старика Григория препятствовать ему ранить себя. Как оказалось, он и вовсе наделил тело мужчины самоисцелением.
- Что за дьявольщина??? - на тон громче повторил Егор, вылупившись на рану, от которой к тому времени оставалась лишь маленькая царапинка, да и той через мгновение уже не было. Даже шрама. Ни следа. Вот это открытие!
Мужчина помрачнел, и снова сжав в руке нож хотел еще раз проверить, на этот раз засадив лезвие куда-нибудь в шею. Но когда его рука замахнулась, чтобы нанести удар, то застыла в воздухе, оставляя между кончиком ножа и шеей миллиметровое расстояние. После чего чужая воля вывернула руку Егору, сопровождая это хрустом и дикой болью. Он издал едва слышимый хрип и согнулся от неестественного положения "чужой" руки, которая, по-прежнему сжимая нож, начала выцарапывать что-то на спине, разрывая одежду.
Это длилось около минуты, пока рука снова не стала принадлежать Егору и не выронила нож. Он свалился на пол, переводя дыхание и пытаясь понять, что с его рукой, сломана ли она, или же она вообще больше не его. Придя в себя мужчина шевельнул пальцами и, расслабленно выдохнув поднялся на ноги, подошел к небольшому зеркалу в сенях. Задрав майку он повернулся спиной к зеркалу и посмотрел на то, что оставила его рука. Это была надпись:
"Не смей противиться. Ты уготован для души моей. Я так давно решил"
- Теперь верю, - выдавил Егор наблюдая за тем, как выцарапанные буквы медленно затягиваются. Сомнений больше не осталось. Он обречен.
* * *
Нине не здоровилось с утра. Не успела она доесть завтрак, как ее сразу вырвало. Благо, Елизавета Сергеевна была в курятнике и кормила кур.
- И когда это мой желудок перестал принимать мамины оладьи? - спросила саму себя Нина, полоща рот после неприятной процедуры очищения желудка.
Как и у любой женщины, у Нины уже мелькали интересные мысли в голове, да вот только она помнила заключения врачей. Ей не быть матерью. Поэтому это скорее желудок дал сбой. В подростковом возрасте уже были проблемы с пищеварительной системой, так что это не новость. Нина решила съездить в город и заглянуть к врачу. Мало ли, может гастрит начался. Такими вещами не шутят.
После завтрака и легкой уборки девушка позвонила Егору, но тот не отвечал. Скорее всего умчал куда-нибудь на "скорой", тем более, для Егора это было в порядке вещей. Нина не стала названивать и, дождавшись времени прибытия автобуса, потопала на остановку, решив не говорить матери о своих планах, лишь сказав, что хочет погулять и пройтись по рынку. В автобусе снова затошнило, когда ребенок на соседнем сидении ел апельсин. Странно. Нина очень любила апельсины, а тут, прям отвращение какое-то. Ее очень раздражала мысль о том, что подобное поведение организма делает намеки, а она знает, что ни о каких намеках и речи быть не может. В памяти также мелькал эпизод из разговора с духом Евдохи, которая сказала, что восстановила организм девушки, да вот только ведьме верить - себя не уважать. Нина действительно не верила в то, что призрак старухи способен на такое. С тяжелыми мыслями она ехала в город, трясясь в душном автобусе.
В больнице ей повезло. Очередей почти не было и за пару часов она управилась с гастроэнтерологом, который сказал, что с желудком проблем нет, зато улыбнувшись посоветовал обратиться к женскому врачу. Нину это озадачило, но в то же время дало какую-то надежду. Поверхностный осмотр ничего не дал, зато задержка, которую Нина принимала за типичный гормональный сбой из-за стрессов, стала причиной забора крови на анализ.
- Завтра приедете, заберете. Посмотрим, что у вас, - буркнула устало женщина-врач.
- Вы действительно думаете, что я могу быть беременна? Мне говорили, что можно и не надеяться.
- А в каких случаях тогда надо надеяться, раз не в таких? - женщина спустила очки на переносицу, обращаясь к Нине, и в то же время что-то записывая .
- Все верно. Вы правы, - Нина улыбнулась ей, сжимая в руке бумажку на получение завтрашних анализов.
- Вы знаете, я всегда права. За плечами тридцать лет практики, - пояснила врач.
Нина вышла из кабинета и выдохнула.
Непреодолимое волнение давило на грудь и заставляло голову кружиться. Девушка понимала, что рано радоваться и давать себе надежду о материнстве, но с собой она ничего поделать не могла, что уж поделать.
Радостная и веселая, она прогулялась по рынку, купила мороженого и села в том парке, где они некогда сидели с Егором. Только она развернула фольгу и открыла рот, чтобы "по-Егоровски" надкусить эскимо, как зазвонил телефон. Легок на помине.
- Привет Нин, ты звонила, - как-то вяло начал разговор он.
- А не должна была? Хотела узнать, как дела.
Мужчина молчал секунд десять, после чего "настроил" голос на более бодрый и ответил.
- Нет, не должна.
- Как это?
- Обязана, Нина Олеговна.
- Даже так? - Нина хохотнула и надкусила-таки кусок от мороженого.
- Чего ты там ешь? Не чавкай хотя бы, бесстыдница.
- Ем эскимо. Жаль, не можешь составить компанию.
- Ты в городе что-ли?
- Да. Заезжала в больницу, - Нина едва не сболтнула причину визита, но вовремя прикусила язык и пояснила. - С желудком что-то.
- Ничего серьезного надеюсь?
- Пока не знаю. Завтра анализы забирать.
Наступило молчание. Нине казалось, что Егор в каком-то смятении.
- Егор, у тебя все хорошо? - решилась она на вопрос. Тот ответил не сразу.
- Плохо, Нин. Очень плохо.
- Что случилось? - девушка даже с лавки вскочила.
- А что еще может случиться? Алинка с тетей Машей за грибами ушла, а я один дома сижу! Я скоро со шваброй беседы вести начну.
- Чего сразу со шваброй? - засмеялась Нина. - Я сейчас на автобус побегу.
- Зачем же бежать? Я тебя заберу. Ты на "нашей" лавке сидишь, я угадал?
- Конечно. Зачем мне другие лавки, когда есть "наша"?
- Действительно. Ладно, еду.
И получаса не прошло, как Егор уже подъезжал к парку. Нина услышала звук мотора и, поднявшись с лавочки, побежала навстречу.
- Что-то ты сегодня уж очень свежо выглядишь, - признался Егор, окинув Нину с ног до головы и отмечая про себя, что ей очень идет голубой сарафан.
- Да нет. Просто настроение хорошее, - призналась Нина, подогнув подол, села позади Егора и обняла покрепче.
Мотоцикл взревел и рванул вперед. Порывы ветра ударяли в лицо и трепали волосы Нины, которые та не поспевала поправлять. Куда важнее было не свалиться с мотоцикла, во избежание чего девушка крепко прижималась к Егору. Перед глазами мельтешили бесконечные кучерявые шапки деревьев, а дорога впереди стелилась ровной серой полосой. Нина еще раз улыбнулась и уткнулась лицом Егору в спину.
Тот же был погружен в свои мысли, стараясь не выдавать расстройства и просто провести с Ниной хороший день. Прибыв в Новые Кузьминки он спустился с горы вниз и остановился возле своего дома. Нина открыла калитку, через которую мужчина ввез мотоцикл в сад. В это время Нина поправляла волосы, которые ветер превратил в "гнездо аиста".
- Не порть природный шедевр, - решил поиздеваться Егор, шагнув к ней и начав снова растрепывать ей волосы, а затем сгреб в охапку и повел в дом.
Все это видела тетя Вера, мать покойной Анны, и с тоской смотрела на пару, представляя на месте Нины свою дочь. Она тяжело вздохнула и кивнув своим мыслям пошагала дальше мимо дома Егора в сторону леса, куда и шла.
