Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
Глава седьмая
- Господи, только бы пришел, - молилась Елизавета Сергеевна, крестясь и глядя на образ в углу.
Нине становилось все хуже. Она впадала в забытье и уже почти ни на что не реагировала. Мать уже раз сто поменяла ей повязку на лбу, а соседка Мария, которая тоже зашла посмотреть на девушку, даже обтерла ту домашним неразбавленным самогоном и переодела, но снова все безуспешно.
Тут постучали в дверь.
- Егорка! - обрадовалась Елизавета Сергеевна.
Мария поспешила открыть дверь. На пороге выросла мрачная и уставшая фигура мужчины, который прямо в снежной обуви протопал в комнату и отодвинул занавеску, за которой некогда Нина от него пряталась.
- Слегла значит... - подвел итог он и посмотрел на Марию. - Вы идите домой. Дальше я сам.
Женщина без лишних слов кивнула и накинув пальто и шаль отправилась домой.
- Ой, беда какая, - запричитала Елизавета Сергеевна, вытирая накатившую слезу краем шали, и обратилась к мужчине.
- Егорушка, Христом прошу, вытаскивай девку. Мне без нее жизни нету. Коли пропадет, считай, и я кану следом. Вот тебе крест, отблагодарю. Ей Богу.
- Полно божиться, Елизавета Сергеевна, - отмахнулся тот, внимательно наблюдая за больной, и перевел на мгновение взгляд на мать. - Вы мне скажите - лечила ли ее когда нибудь Евдокия?
Женщина и секунды не думала.
- А как же! Нинка наша, когда еще грудничком была, застыла видимо в избе холодной. Тогда Олежек печь перекладывал, вот и подхватила маленькая хворь. Евдокия с Григорием ее за ночь от воспаления легких вылечили. Было дело, было.
Егор прищурил глаза и кивнул, буркнув себе под нос "Так вот, кто последним оказался". Не поняла его слов женщина, да и не до этого было. Несчастная переживала за жизнь дочери.
- Она сегодня вся сырая пришла домой. Прям насквозь, в мороз такой, - начала объяснять Елизавета Сергеевна. - Я ее спрашивала, мол, что такое, а она и не сказала ничего. В баню ушла, а когда пришла, слегла, и уже не встала...
- Ладно. Я понял, - обрезал Егор, спеша скорее приступить к действию. - Вы Елизавета Сергевна, идите-ка в терраску пока, а я тут попробую что-нибудь сделать.
- Попробуй, попробуй, - закивала женщина и укатила коляску, закрыв за собой дверь.
Егор посмотрел ей в след и когда убедился в том, что никто его не побеспокоит, осмотрелся. Кругом книжки, тетрадки, карты и различные школьные пособия.
- Ну что, Нина Олеговна, пора лечиться, - мрачно сказал тот и посмотрел на девушку, возле которой сидел Рыжий и мурлыкая, мялся лапками в бок хозяйки. Егор поджал губы и сказал.
- Будет жаль тебя, но по другому вряд ли получится.
С этими словами мужчина снял куртку и, закатав рукава водолазки, достал из кармана старинные жемчужные бусы и начал водить над телом Нины, едва касаясь ее кожи. Та, до этого лежа неподвижно, словно в коме, задвигалась и начала морщиться, будто почувствовала прикосновения.
- Давай, гадина, выходи... - шептал Егор, оперевшись одной рукой о подушку и нависнув над учительницей.
Та замотала головой и начала впиваться пальцами в перину. Рыжий уже не то, что перестал мурлыкать, он вздыбился и начал пугающе урчать и шипеть, а после и вовсе хотел убежать. Егор задержал его свободной рукой, держа во второй бусы и продолжая водить ими по телу девушки. Крупные капли пота стекали с ее виска падая на мокрую подушку.
В этот момент лампочка мигнула и на секунду потухла. Егор довольно оскалился, чувствуя присутствие той, чьи бусы держал в руках.
- Давай, ведьма, вылезай оттуда... или ты думала я куплюсь на это... выходи говорят...
- Егорушка... - простонала в бреду Нина и приподняв руку положила горячую ладонь ему на щеку.
В тот же миг жар ее руки обжег его кожу и он отдернул ее.
- И не пытайся, старуха. Не одолеть тебе эту девку. Лучше по-хорошему выходи...
В ту секунду девушка открыла мутные бледно-голубые старушечьи глаза и уставилась на мужчину. Улыбаясь, она снова потянула к нему руку.
- Егорушка... не для того я учила тебя всему, чтобы ты меня же прогонял... она же тебе понравилась... так позволь... позволь мне...
- Заткнись, ведьма... - прошипел Егор, хватая её за горло и вжав на секунду в подушку. - Пошла вон из этой плоти, падлюка.
Рыжий уже вырывался, как мог, шипя и царапая Егора, но тот держался и терпел. Еще не пришло время.
- Не оставлю я ее... она нужна мне... это мой сосуд... ты мне не запретишь...
- Хорошо, - пугающе спокойно ответил тот. - Тогда я просто оставлю все, как есть, а эта учительница пусть сдохнет вместе с тобой и все наконец закончится.
- Ты не посмеешь... - та засмеялась с каким-то скрипом в голосе. Это не был голос Нины.
- Да что ты? Я посмел, когда ты Анну загубила... посмею и в этот раз. Что, думаешь рука дрогнет?
- Дрогнет... - уверяла та, довольно улыбаясь.
- Поскалься мне, тварь. Я тебя проклял пару тысяч раз сегодня, когда ты Алинку едва не погубила. Ребенок тебе чем помешал? Или смерти Машкиной тебе мало было? Так что же и меня с ней на тот свет не отправила? Мне бы легче было, чем теперь твои проклятья подавлять.
Девушка улыбнулась.
- Как же... как же я могу... ты нужен мне, Егорушка... чего ради я все это делаю?
- Ради себя, овца ты тупая.
- Ты так сейчас говоришь... потому-что меня старухой запомнил... а как стану я ею, так и поймешь всю суть... юнец...
- А ты старуха и есть, - усмехнулся Егор, сморщившись от сильного укуса кота, от которого уже клоки летели в разные стороны. - Никакая плоть тебя не омолодит. У тебя же душа до дыр гнилющая. Вся в опарышах...
- Рано так говорить... - гнула свое та.
- Да поздно уже, а не рано. Не жилось по-человечески...
- Как же жить-то, по человечески, когда сила такая дана...
- Сила эта не твоя, а Дьявольская. Как дали, так и заберут. Будет душа твоя на самом дне тлеть, гадина, а те собаки твои кости глодать...
