Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
Она засмотрелась на черный дым, который валил из дома Егоровых, и совершенно не заметила тетю Веру, мать покойной Анны, которая стояла в паре метров от нее и смотрела на Нину каким-то отрешенным взглядом. Заметив ее девушка от неожиданности вздрогнула.
- Сидишь, змея... - прошипела женщина, когда Нина кивнула ей и уже собралась поздороваться. Но эти слова ее удивили. - И не лупись на меня! - гаркнула тетя Вера, медленно шагая к ней.
- Теть Вер... - Нина недоумевала, чем провинилась перед соседкой. - Вы что так? Чем я вас обидела?
- Гляйте-ка на нее! Еще спрашиват! Да уж все, родная моя, чем могла - помогла!
- Вы о чем? - Нина была совершенно сбита с толку и поднялась с лавки, но соседка резко шагнула к ней и, больно толкнув в грудь, усадила на место и возвысилась над ней, как кот над мышью.
- Сидишь, воздухом свежим дышишь, да? Жизнью наслаждаешься? А Анька моя в земле гниет!
- Теть Вер... - Нина даже не знала, как отреагировать. - Разве я виновата в том, что случилось? Мне и самой очень жаль ее, но ничего уже не изменить.
- Ишь, разговорилась! Учительница погана! - женщина тряхнула Нину за воротник куртки. - Да все можно было изменить, если б ты за Егоркой хвостом не увязалась!
От возмущения у Нины живот свело и она попыталась встать, чтобы возразить, но за нее это сделала Елизавета Сергеевна, прокричав из калитки.
- А ну пошла вон отсюда! Свою деваху прозевала, а с моей спрос??? Нечего было хлебальником хлопать, когда у родной дочери разум мутится!!! Вот иди и подумай как следует, чем на соседей кидаться! Никто не виноват в том, что случилось! А мы, как люди, пришли в ваш дом Нюрочку поминать! Да ноги моей в твоем доме больше не будет! Тьфу на тебя! Пошла бы лучше в храм, да помолилась бы, чем яд свой плевать! Нашла, на ком зло сорвать! А Егорка тоже никому не обещан! Поди мужик, сам разберется! Чай не теленок молочный, куда поведут - не пойдет!
Тетя Вера в ответ только рот скривила и недовольно ахнув, ушла домой. Нина же и не думала про конфликт. Ее больше заботило то, как мать смогла выкатить коляску на улицу и рванула к ней.
- Мам... ты как суме... - глаза Нины округлились, когда она увидела ее на собственных ногах, придерживаясь за костыли. На глазах девушки навернулись слезы.
- Мам... как это? Ты когда научилась?
- Когда-когда, - забурчала мать. - Не знаешь ты доченька, что такое материно сердце. Коли надо, из гроба подымешься, чтобы диточке своей помочь... вчерась я это... встала...
- Глазам не верю! - воскликнула Нина, обняв мать покрепче.
- Полно тебе, дуреха, - засмущалась та выронив костыль. - Вон, чего сделала. Костыль подай, шальная. Свалюсь же. Ноги переломаю и будет тебе.
- Мамкааа!!! - завопила на радостях девушка, не спеша отпускать женщину, крепко стиснув в объятиях и чмокая, то в одну щеку, то в другую.
- Да хватит уж! Облобызала всю! В дом пошли, а то шальная опять притащится.
- А ну-ка! Продефилируй! - попросила Нина, отстранившись от матери и едва придерживая ее кисть рукой.
- Напридумывали словечек, - забурчала Елизавета Сергеевна.
- Ну! - поторопила дочь.
- Не могу я так! Рано еще! Едва держаться могу пока! Не гони меня, Нинк. Со временем все, со временем.
- Ну хорошо, - все еще возбужденно отвечала та. - Торопить не буду, НО! Тренироваться теперь будем каждый день! Засиделась ты в этой карете, мать!
На том и решили.
Испорченный нападками соседки вечер был спасен новостью о восстановлении Елизаветы Сергеевны, что Нина решила отметить бутылочкой вина, которую еще с приезда хранила до особого случая. После ужина мать и дочь посмотрели какой-то фильм и легли спать. Был самый разгар каникул, поэтому и Нина отсыпалась, пока была возможность.
Она проснулась только к одиннадцати. Елизавета Сергеевна уже поставила чайник. Нина потянулась, пригладила шевелюру и поднялась с койки. Самочувствие отличное, погода за окном тоже вроде ничего.
- Мааам! - позвала дочь.
- Что? Встала? Ну и кобылица же ты! Сколько часов-то, знаешь?
- Чего сразу кобылица? - буркнула та и ушла умываться.
После этого последовала тренировка Елизаветы Сергеевны. Нина пять раз провела ее от калитки до бани и обратно, пока та уже не начала возмущаться.
- Будет тебе, Нинка! Устала я, сил нет! Кати коляску, говорят! Ох, вырастила издевательницу себе на голову.
- Ничего, ничего! - подбадривала ее дочь, придерживая за локоть. - Мы с тобой еще на танцы пойдем через недельку!
Елизавета Сергеевна посмотрела на дочь и громко прыснула.
- И что за дурь у тебя в голове! А еще учительница! На танцы! Со мной! Ишь, чего выдумала!
- Одно второму не мешает, - отшучивалась та и повела мать по новому кругу.
- Эй! Довольно, говорят!
В итоге обе ввалились в дом довольные и уставшие.
В этот момент в калитку задубасили. Мать и дочь переглянулись.
- Небось опять Верка приперлась, - предположила Елизавета Сергеевна полушепотом.
- Пойду посмотрю, - Нина дернулась с места и шагнув в терраску посмотрела из-за занавески в сторону калитки и заметила черного пса, семенившего в сторону горы.
- Опять... - прошептала Нина и вернулась в дом.
- Кто там? Верка, да? - спросила мать.
- Да, она. Не стала открывать, - солгала та, стараясь не выдавать волнение, но вот снова кто-то постучал и Нина вздрогнула.
Желания идти не было совсем, но и мать сейчас беспокоиться начнет. Молча и быстро девушка метнулась к калитке и облегченно вздохнула. Егор. Первый раз она была рада видеть его возле своего дома. Нужно было о многом поговорить.
- Мам, это Егор. Пойду открою, - крикнула она и помчалась к калитке.
Тот стоял отвернувшись к дороге и потягивал сигарету. Нина накинула старые безразмерные галоши и пошаркала в сторону калитки. Тот услышал это шарканье и обернулся. Ну дела! Снова с лицом что-то не то. В последнюю встречу лет на сорок тянул, а сейчас опять под подростка косит.
- Я на минуту, - коротко пояснил он и вошел.
- Ой! Егорушка! - всплеснула руками Елизавета Сергеевна на радостях. - Проходи, проходи. У нас чай горячий, да вот блины еще не остыли.
- Я ел уже.
Он грохнул своим рюкзаком о табурет и начал открывать.
