Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
- Мам! - не выдержала Нина, но решила спокойно и адекватно объяснить матери. - Послушай. Я понимаю, это память. Но вот этот вот чугунок, - Нина демонстративно достала его из мешка и сунула маме под нос, чтобы та разглядела. - Он же уже до дыр истерся. Ты посмотри на дно! Покойный отец уже не знал, куда алюминиевые заклепки вбивать, чтобы дно не подтекало! Это уже не чугунок для еды, а решето какое-то!
Елизавета Сергеевна помолчала с полминуты, ища подходящий аргумент, а потом выдала:
- Ну и пусть! Раз еду не сваришь, так хоть хранить что можно в нем! Хошь крупу, хошь макароны, хошь лавровый лист! Или горшок сделать под герань!
- Мам... - Нина улыбнулась, даже не зная, что еще сказать. - У тебя же пол тераски разных баночек, в которых ты хранишь и крупу и макароны и дурацкий лавровый лист. А герани у тебя вообще нет. Один алоэ, который у тебя в лечебных целях прорастает. Все, не спорь. Еще говорят, что накапливая в доме всякий ненужный хлам, жалости ради, можно накликать нищету.
- Да ну тебя, - сдалась Елизавета Сергеевна и махнув рукой ушла на улицу.
Нина проводила ее взглядом и вздохнула. Она знала, через что прошла мать, и какими трудами ей доставались вещи домашнего обихода, да еще и в послевоенное время.
Когда Нина уволокла мешок с хламом за калитку, со стороны курятника раздался визг Елизаветы Сергеевны. Нина даже еще не прикуренную сигарету из рук выронила и рванула на крик.
- Караууул! Да как же? - со слезами на глазах причитала женщина, похлопывая себя по коленкам и причитая.
- Мам, что такое? Что случилось? - забеспокоилась Нина.
- Вон, глянь. Зверь какой-то всех цыпок передушил!!! Ни одного не оставил!!! И хоть бы съел кого, так нет!!! Просто удавил!!! Ой, бедааа!!!
- Мам, успокойся. Купим новых! - решила успокоить мать Нина, погладив ее по плечу.
- Чем новых покупать, надо сперва проверить, где лазейка, через которую эта гадина сюда пролезла.
- Сейчас посмотрю, - девушка вошла в курятник и начала откидывать сено от края стен, полагая, что лазейка где-то между полом и стенами, но нет. Даже и намека на прогрызенное, или прогнившее отверстие нет. Все чисто, сухо и ровно сколочено. Доски крепкие. Даже щелей нет.
- Мам, обрадовать тебя, или расстроить, но в курятнике ни единой щелки нет. Может дверцу на ночь открытой оставляли?
- Не может такого быть! Я всегда проверяю.
- А днем? Может эта лиса, или крыса днем пробралась?
- С роду такого не было! - закачала головой Елизавета Сергеевна.
- Ох... уж не Рыжий ли? - предположила Нина.
- Да что ты! Он их в жизни бы не тронул! Один раз залез к ним, а потом принял их, как мамка! Они у него по спине и морде лазали, да так и уснули! Добрый он, не тронул бы!
- Ладно. Что сделано, то сделано. На неделе съездим с Егором на рынок и купим новых цыплят. Другого варианта нет, - Нина вздохнула и с тоской посмотрела на маленькие бездыханные комочки.
После этого инцидента настроение здорово испортилось и до самого вечера мать и дочь почти не разговаривали. Елизавета Сергеевна смотрела Малахова, а Нина занялась книгой. В начале двенадцатого, после телефонного разговора с Егором, Нина вышла покурить и легла спать. Сон начался почти сразу. В нем Нина как будто продолжала спать, пока ее не разбудило тонкое пищание. Она "проснулась" во сне, и увидела сегодняшних цыплят, барахтавшихся по одеялу. Пока она рассматривала их в полутьме, которую едва разбавлял тусклым светом фонарь под окном, из угла комнаты начал доноситься мерзкий скрежет. Нина насторожилась и под стук биения сердца медленно приоткрыла шторку. В углу что-то шевелилось и Нина была уверена, что видела грязные, с черными прогнилинами, старушечьи руки, которые скребли стену, сдирая обои в том месте, где раньше это делал Рыжий...
- Кто тут... - выдавила плушепотом-полухрипом девушка, еще больше отодвигая шторку в сторону, чтобы убедиться, что с мамой все хорошо. Слава Богу, женщина мирно спала на своей койке.
- Это я, - пропел из угла молодой девичий голос, отчего Нину в раз окатило волной ужаса. Снова галлюцинации? Это не сон, сны такими не бывают.
- Иди прочь, ведьма!!! - рявкнула Нина, вцепившись пальцами в покрывало.
Наступила тишина. Мертвая тишина. Фонарь за окном мигнул и потух, заливая комнату густым мраком. Нина начала судорожно искать свой телефон на полке, но задела чью-то сухую холодную руку и в ужасе отдернула пальцы и всхлипнула.
- Уйдешь тыыыы... - проскрипел старушечий голос где-то над ее ухом. Нина взвизгнула и заткнула уши ладонями.
- Это неправда!!! Ты ушла! Тебя нет! Ты сама оставила меня!!! Чего тебе еще надо???
Снова тишина. Нина убрала ладони и озираясь по сторонам начала вслушиваться в эту тишину, пытаясь угадать, где эта гадина.
- Прячешься в темноте... боишься показаться, да? - вдруг осмелела Нина. - Если я до сих пор жива, это значит, что я сильнее! А раз я сильнее и все еще жива, значит, я все делаю правильно!!!
Из мрака раздалось поросячье рыканье.
- Хватит! - крикнула Нина и схватив подушку швырнула в сторону источника звука.
Секундой позже возле ее щеки прошла волна холода и гнилостной вони, а еще через секунду ледяные костлявые пальцы впились в горло и ржавый утробный голос прохрипел на ухо:
- Ты больше не нужна...
- Тогда... - пытаясь отцепить хватку ведьмы выдавила Нина, - тогда чего тебе надо...?
- Они... ты уже не та... я сумела... ты в заблуждении... он тоже... радостно... скоро... скоро он вернется ко мне... я наслаждаюсь ожиданием... наслаждайся и тыыыыы...
Не сдержав крик Нина напрягла тело и дернулась в сторону. Затем раздался приглушенный удар и она очнулась... на полу.
Было ясное утро. Солнце уже поднялось, а из террасы доносился грохот кастрюль. Нина перевела дыхание и осмотрелась. Все реально. Она проснулась. Медленно поднявшись с пола девушка поспешила к матери, которая сидела возле сундука и чистила картошку на суп.
- О, Нинка. Встала уже? А я вот, картошку чищу. Спустись в подпол, принеси моркови.
- Ага, - отозвалась Нина, еще пребывая в растерянности. - Мам.
Женщина подняла на нее глаза.
- Чего?
- Да нет, все нормально.
Нина умылась, переоделась и достала из подпола моркови. В это время в комнате зазвонил ее мобильный.
Нина шустро преодолела ступеньки и поспешила ответить.
- Доброе утро, Епифанова Нина Олеговна! Неужто спишь еще?
- Я? Нет. Нет, не сплю. Встала уже, - девушка заметила, как жалко звучит ее голос. Егор тоже это заметил.
- Случилось что? Голос неважный.
- Нет, ничего. Я в подпол спускалась, запыхалась немного.
- Понятно. Елизавета Сергеевна затеяла щи?
- Как всегда.
- Это хорошо. Значит я, как всегда, нагряну на ее щи.
- Было бы здорово, - Нина впервые ощутила расслабление и позволила себе улыбнуться.
- Учись готовить такие же. У тебя в запасе полтора месяца.
- Это предупреждение?
- Разумеется. А как иначе?
- Будет тебе, Епифанов. Когда придешь? Тут вчера какие-то ребята проходили мимо и знаешь, так косо на твой мотоцикл посмотрели... даже и не знаю, стоит ли он там сейчас.
- В деревне каждая ворона знает мою "ласточку" и никто ее не тронет.
- Ну смотри. Вот "улетит" твоя ласточка, будешь знать.
