Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
* * *
Старый дом семьи колдунов стоял в мрачном гнетущем безмолвии. Плющ почти закрыл собой крышу, свисая с нее и загораживая забитые окна. Егор стоял на дороге с презрением глядя на это строение, как на уличную девку у дороги. Тропа к дому почти заросла, а деревянный забор покосился и грозился повалиться на траву при малейшем толчке ногой. Когда-то Маша творила здесь рай, засаживая огород цветами и овощами. Тут были ягодные кустарники и молоденькие деревца груш, яблонь, сливы, черноплодной рябины и облепихи. Все они высохли и торчали из земли, как скорчившиеся и умершие в муках каторжники.
Ничто не стало расти на этой земле, после ухода Машеньки. Ее светлая аура забрала все тепло и уют с собой, оставив только светлые воспоминания. Егор подернул губами, вспомнив сестру. Как он заходил к ним навестить еще маленькую Алинку. Маша выглядывала из окошка и, с улыбкой махая брату рукой, спешила скорее открыть дверь. Она никогда не жаловалась на то, что в доме творится всякая жуть, угнетающая ее. Она всегда улыбалась и отгоняла от себя негатив, подавляя его своим счастьем.
До тех пор, пока однажды не пришла к Егору со слезами и не начала рассказывать о том, что сходит с ума от тех ужасов, что творятся в доме, плача при этом навзрыд. Уткнувшись лицом в плечо брата она рассказала все. И то, как находила дохлых ворон в их с мужем спальне, и то, как вытаскивала из Алинкиной кроватки клубки змей и даже то, как однажды образы на иконах в молельном уголке стали плакать кровью. Она старалась все скрывать и от мужа и от остальных, чтобы не было раздора в семье. Её муж был абсолютным скептиком и не терпел подобной чепухи, а это могло бы поспособствовать их разладу. Но все дошло до того, что Маша начала сомневаться в собственном рассудке и просто сорвалась.
Егор тогда начал все узнавать, но когда узнал, было уже поздно. Маша и ее муж погибли мучительной смертью, утонули замурованные в собственной машине. Когда полиция описывала случившееся они сказали, что Маша успела разбить стекло передней двери, но ремни безопасности, которыми они были пристегнуты, отстегнуть не смогли. Так и захлебнулись.
Тяжело вздохнув Егор, набравшись смелости и ненависти от воспоминаний, сжав покрепче рукоять топора смело шагнул на тропу в сторону дома. Где-то скрипнула балка, как будто приветствуя гостя. Вот только не на дом "любоваться" он пришел, а на его обитательницу.
- Ну что, гадина... готовься... - рычал Егор, вглядываясь в темноту и выискивая дверь.
Когда глаза сфокусировались на двери, он потянулся к ручке и грубо дернул. Дверь ответила протяжным скрипом и отворилась. Мужчина постоял с пару секунд и ступил на территорию нечисти. Рука уверенно сжимала топор, придавая ему смелости.
Эх, не помешало бы сейчас жахнуть стопочку кедровки для храбрости, но ненависти, которой, как радиацией, был пропитан Егор, хватало, чтобы сунуться сюда даже без освещения. А зачем оно? Порой то, что порождено тьмой должно в ней и оставаться. Если нашим глазам мерзко смотреть на что-то, то лучше и вовсе не смотреть на это. В таких ситуациях слепым людям везет. Они не боятся темноты. Они живут в ней, как рыбы в воде. Это их стихия. Однако же Егор, признаться, не чувствовал себя комфортно в густом мраке. Просто он не хотел видеть того, что обязательно увидит, если решится достать из кармана штанов телефон и включит фонарик. Нет, не нужно этого. Достаточно и того, чего он уже насмотрелся. Тем более дом он знал, как свои пять пальцев, а Евдоха ему вреда не причинит. Он "ценный" для нее.
Преодолев коридор, мужчина прошел в первую комнату и почти сразу же ощутил чье-то присутствие и запах гнили. Здравый смысл и инстинкт самосохранения уже давно не функционировали после долгих лет закаливания. Егор встал посреди комнаты и вслушался. Шорохи. Срипы. Дыхание. Шаги. Скрежет под полами. Вся гамма звуков из фильмов ужасов присутствовала здесь. Отсутствовало лишь одно. Уют. Это место было до омерзения пропитано тоской и угнетением. Подобно каменной плите, атмосфера в помещении давила на грудь, рисуя перед глазами фантомные образы в качестве бонуса. Могла ли Маша жить в этом проклятом месте счастливо? Конечно нет. Даже ее светлая душа не смогла прогнуть под себя этот хронический мрак и тоску, пустившие метастазы в фундамент и всю близлежащую территорию.
- Пришел... выпусти... выпусти... - шептал женский голос откуда-то из под ног.
Егор довольно улыбнулся, услышав это.
- Неужели? Ты все еще здесь? А я-то уж ожидал увидеть тебя в клубе на танцах. Не помолодела еще? Ты же вроде собиралась? Что-то смотрю с Ниной никаких преображений не происходит. Я даже расстроился, - начал издеваться он, вслушиваясь в тишину в ожидании ответа, который обязательно последует. Евдоха не упустит шанс поговорить с ним.
- Я не могу... он не дает... вы посмели... я разочарована... - прошептал голос где-то за спиной Егора, сопровождаясь каким-то мерзким, чавкающим звуком, как будто за его спиной находилась шевелящаяся гора слизи.
- Вот как? Разочарована? О да, понимаю... обидка... ты за это на моей племяннице отрываешься, да?
- Ты не понял... - на этот раз голос изменился до утробно-ржавого. - Я стану ею... скоро... ты...
- Хватит уже нести свой бред!!! - заорал Егор, да так, что забвенная тишина стен от многолетнего молчания ответила ему каким-то странным эхом. Затем голос ведьмы, став девичьим, звонко полился со всех сторон. - Где ты, змея??? - снова заорал Егор, нервно оборачиваясь в разные стороны и вертя головой в поисках источника звука, но голос шел отовсюду и уловить его было невозможно.
Он засунул топор под ремень и начал откручивать крышку бутылки. Где-то угрожающе забарабанили по окнам и чердаку.
- Не напугаешь, Евдоха. Моя ненависть не даст мне обезуметь от твоих страшилок. Нельзя уйти отсюда и не насладиться твоими муками, которые ты уже начала испытывать, отдав душу дьяволу за тупое желание омолодиться.
- Ты не понимаешь... ничего не понимаешь... - скрипело отовсюду.
- Так и есть. И понимать не хочу. Зачем мне понимать бред обезумевшей старухи? Я не психолог, чтобы лечить тебя от душевных терзаний. Я ликвидатор вот таких гадин как ты. Сама же научила меня. Забыла? А теперь не жалуйся. Лучше скажи-ка мне, что за даты ты отметила в своей проклятой книженции.
В ожидании ответа прошло с полминуты, после чего со всех сторон начал доноситься довольный смех.
- Радуйся, ведьма. Смешно, да? Ну так на, хлебни. Теперь моя очередь смеяться, - Егор сжал бутылку в руке и встав на полы, под которыми оставил тело Евдохи, начал медленно выливать воду на пол. Она медленно растекалась по ссохшимся доскам и просачиваясь в щели, затекала в подполье, откуда начал доноситься шипящий звук, как будто эта вода лилась на раскаленные угли. Отчаянный тоскливый стон раздался из под пола.
- Неприятно, да? - шепнул с наслаждением колдун, представляя себе, в какой агонии сейчас должно быть ведьма.