Наследник колдуна
Он не выбирал свою судьбу. Её за него выбрали. И теперь он - наследник колдуна. Егору приходится не только скрывать неблаговидные дела своих приёмных родителей, но и бороться с силами намного превосходящими его в знаниях колдовства. Всё смешается в один тугой узел - мистика и любовь, страх за близких и колдовство, существа из нижнего мира и возродившаяся ведьма...
Не теряя времени Нина решила пока отнести Алинку к себе домой, чтобы хоть немного отогреть у печи и переодеть в сухое, но как только девушка вышла на дорогу, впереди увидела приближающийся мотоцикл. Егор сразу же понял, что что-то не так и, оставив транспорт, бросился к ребенку.
- Что случилось?
Тут Нина не выдержала и расплакалась, едва выговаривая слова.
- Переодень ее скорее. Она под лед провалилась и может заболеть! Скорее!!!
В ответ Егор лишь молча кивнул и поспешил домой, а Нина, которая тоже хотела убежать домой, посмотрела на валявшийся на дороге мотоцикл и приподняв его откатила в сад, чтобы никто не украл и приставила к яблоне. Только тогда она отправилась домой.
- Господи Боже! - ужаснулась Елизавета Сергеевна, увидев насквозь мокрую дочь и всплеснула руками. - Что стряслось???
- Ничего мам. Мне переодеться надо, - коротко пояснила Нина, и наспех взяв сухую одежду и полотенце, побежала в баню, но пока ей удалось растопить котел, дождаться прогрева и отогреться, прошло часа полтора.
Ввалившись в дом, раскрасневшаяся и измотанная, Нина посмотрела на мать вязавшую что-то у окна.
- Мам... нагрей молока... я устала, прилечь надо.
И прилегла. Да так, что к ночи уже лежала вся в поту и бреду. Мать только и делала, что успевала менять влажные полотенца на ее огненном лбу.
- Не иначе, как легкие застудила девка, - гадала женщина, охая и вздыхая.
К двум часам ночи градусник с тридцати девяти перескочил отметку сорок и Елизавета Сергеевна серьезно запереживала.
Она уже давала дочери парацетамол и анальгин, но и малейшего результата они не дали. Травы и мед с молоком тоже. Нина чахла на глазах. Все бубнила что-то сквозь лихорадку. То застонет резко, то заплачет, то от собак отбивается в бреду.
- Да что же это... - от отчаяния начав плакать запричитала женщина, даже не зная, что делать.
Ноги бы ходили, давно за Егором бы убежала, а тут, да в такое время позднее и послать за ним некого. Не теряя надежды Елизавета Сергеевна выкатила коляску в сени и вытащила из старого сундука еще более старые костыли, оставшиеся еще от покойной матери. В отчаянии она попыталась подняться с кресла, опираясь на эти самые костыли.
- Ну... с Богом, - шепнула она себе, и одним рывком оторвав тело от сиденья, оперлась на деревянные опоры, надеясь, что они еще не достаточно сгнили и выдержат ее вес.
К счастью, те оказались достаточно крепкими и помогли бедной матери спуститься с крыльца. Кое-как она поковыляла по тропинке, изрядно помучившись с калиткой, которую Нина как следует укрепила после случая с собаками. С трудом открыла ее и, едва удерживаясь на снегу, потихоньку пошагала вниз по улице.
Иногда ее заносило и Елизавета Сергеевна начинала молиться, чтобы не упасть и не околеть в этом снегу. Преодолев два двора она заметила, что в доме Егоровых горит свет. Обрадовавшись, она направилась туда и постучала костылем по цинковой ограде. Спустя минуту на крыльцо вышел парнишка.
- Ой, теть Лиз, это вы? Да как же? Вы же в коляске были?
- Не толкуй зря, Митька! - крикнула ему женщина. - Дело у меня серьезное! Матери скажи, что я пришла, да дуй скорей к Егору! У меня Нинка помирать собралась! Давай шустрее! Скажи ему, в долгу не останусь!
- Ага, - только и ответил тот и пулей помчался в дом.
Через три минуты он уже бежал в сторону дома Егора, а Мария, Митькина мама, помогла женщине вернуться домой. Как выяснилось, в доме Егоровых свет горел потому, что у них корова отелилась и Мария помогала теленка принимать. Если бы не они, кто знает, дошла бы Елизавета Сергеевна до Егора, или нет.
